Извлечение из «Мервильской рукописи», глава XIX

Граф Раймон на IV Латеранскам соборе (конец 1215г.].

Если верить этому рассказу, то, пока происходили события, о коих сказано выше, граф Раймон со своей свитой держал путь в Рим. Ехал он днем и ночью и, прибыв в Рим, остановился там со всей своей свитой. Добравшись до Рима и разместившись там, граф Раймон, граф де Фуа и остальные бароны из свиты графа Тулузского прождали день, а потом отправились к Святому Отцу. В это время Святой Отец держал Совет²⁰ с кардиналами, а также герцогами, графами и прочими баронами. В это же время в Рим прибыл сын графа Раймона, воспитывавшийся при дворе английского короля; графский сын прибыл в сопровождении многих благородных баронов, коих король Англии дал ему в провожатые, ибо молодой наследник графа Раймона приходился ему племянником. Еще английский король вручил сыну графа письма для Святого Отца, и содержание этих писем говорило в пользу графа Раймона и его сына, который их и привез. Встретившись с сыном после долгой разлуки, граф Раймон обрадовался, и оба принялись обсуждать свои дела. Переговорив обо всем, о чем следовало, отец и сын отправились к Святому Отцу и, обнажив головы, опустились на колени перед ним и его Советом. И сын графа Раймона передал Святому Отцу и его Совету письма от короля Англии. Взяв протянутые ему письма, Святой Отец без промедления велел развернуть их и прочесть вслух перед собравшимися. Выслушав содержание этих писем, он возрадовался, ибо из них следовало, что такие могущественные мужи, как короли Франции, Англии и Арагона, приходившиеся отроку родственниками²¹, а также многие другие знатные сеньоры и бароны возносили хвалы сыну графа

---

 

 

/271/

Раймона и поддерживали его, ибо отрок сей отличался необычайной красотой и умом, и всем доставляло великое удовольствие смотреть на него и слушать его речи, так как говорил он разумно и изысканным слогом. После того как были прочитаны письма, привезенные сыном графа, граф Раймон пространно поведал Святому Отцу и всему Совету об уроне, нанесенном ему графом де Монфором, и о том ущербе, который означенный граф продолжает причинять ему вместе с легатом, ибо в нарушение всех заключенных соглашений и договоров граф и легат отобрали у него и земли и владения, присвоили их незаконно и убили, истребили и ограбили великое множество его вассалов. Он же никогда против Монфора не злоумышлял, Церкви и ее служителям вреда и ущерба не наносил, а посему он приносит жалобу на легата и графа де Монфора и просит рассмотреть оную жалобу по разумению и справедливости, дабы решение было принято как должно.

Как уже сказано, граф Раймон рассказал и поведал Святому Отцу и его Совету о своих бедах. Слушая, как граф жаловался на убытки и ущерб, причиненные ему легатом и графом де Монфором, а также на урон, который те продолжают каждодневно ему наносить, Святой Отец тяжко вздыхал. Внимая графу, он премного опечалился, ибо услышал он речи горькие и исполненные обиды. От горя, вызванного словами графа Раймона, слезы появились у него на глазах и пролились ручьем, и в присутствии всего своего Совета Папа сообщил и изъявил свою волю посредством писем и грамот об означенном графе Раймоне. И в грамотах папских было сказано, что граф сей являлся всегда и является ныне истинным и преданным слугой Церкви и Папы, а посему легат и граф де Монфор не имеют ни права, ни основания причинять ему ущерб и притеснять его, захватывая и разоряя его земли и владения²². Тут граф Раймон показал соглашение и договор, дабы все увидели, что на нем стоит печать Святого Отца Папы, отчего оный Папа преисполнился скорби и сокрушения, ибо он и его Совет передали земли графа Раймона графу де Монфору и легату, однако не навечно, а в комменду²³. И граф Раймон не получил ожидаемого ответа.

Прибывший вместе с графом Раймоном граф де Фуа также высказал Святому Отцу и его Совету свое недовольство и возмущение злобою и коварством графа де Монфора, причинившего и по сей день причиняющего ему урон и ущерб. Ибо Монфор отнял у него все земли, хотя он, граф де Фуа, никогда не притеснял ни Церковь, ни ее служителей, всегда был добрым и послушным католиком и слугой Церкви и по-прежнему таковым остается. «Но граф де Монфор и легат не щадят ни католиков, ни еретиков, ни правых, ни виноватых. Поступки их подобны козням диавольским, на такие дела способны только тираны и разбойники, а их никакими иными словами и назвать нельзя. А так как ни монсеньор граф Раймон, ни я ни в чем не виноваты, мы пришли сюда отдать себя под твою²⁴ власть; у тебя, сеньор, мы рассчитывали найти

---

 

 

 

/272/

сострадание и облегчение нашей участи, ибо тебе не подобает ни мириться с насилием, учиненным графу Раймону, ни позволять чинить и далее оное насилие графу Раймону и его сыну, а также мне и иным баронам. Ведь вы, сеньор, прекрасно знаете, что граф Раймон передал свои земли и замки под твою власть и управление — и Тулузу, и Монтобан, и даже Прованс; но на сегодня получается, что поступок сей оказался глуп, ибо лучше было бы, если бы граф защищал свои земли и владения, да и я тоже».

Граф де Фуа высказал и сообщил Святому Отцу все, что намеревался открыть ему и рассказать. Следом за графом поднялся и заговорил кардинал²⁵, который заявил собравшимся, что все изложенное графом де Фуа правда и что сей граф не допустил никакой ошибки, ибо и граф Раймон, и граф де Фуа вручили и передали свои земли и владения в руки Святого Отца Папы²⁶. «Скажу тебе, Святой Отец, что я считал их и по-прежнему считаю истинными слугами твоими и Церкви». И аббат Сен-Тибери, сидевший на том собрании, подтвердил слова кардинала и заверил всех, что граф де Фуа сказал правду и что по отношению к оному графу была совершена большая несправедливость.

После того как аббат и кардинал изрекли свои слова, поднялся епископ Тулузы по имени Фолькет, также прибывший на Совет в Рим, и, обращаясь к Святому Отцу, стал утверждать, что речи графа де Фуа и графа Раймона лживы. «Графу де Фуа нет оправдания, ибо он не может отрицать, что его земли и графство по-прежнему кишат еретиками, а замок Монсепор, прочный и нерушимый, все так же надменно высится на скале²⁷. К тому же сестра его — еретичка, уморившая собственного мужа²⁸. Пока сестра его четыре года подряд жила в Памье, ересь в городе процветала и преумножилась изрядно. Нельзя прощать графа де Фуа, потому как он и его люди вместе с графом Раймоном не слушали твоих легатов и убивали их, истребляли тех, кто служил тебе денно и нощно. И по сей день вся Франция рыдает и скорбит о верных твоих воинах, убитых под стенами города Монджоя, что неподалеку от Тулузы»²⁹.

И вот, после того как епископ выступил и сказал свое слово, вперед вышел отважный рыцарь по имени Арнаут де Вильмюр и стал жаловаться Святому Отцу на зло и притеснения, чинимые ему графом де Монфором, забравшим у него земли и замки. Следом за Арнаутом снова встал граф де Фуа и опроверг слова епископа Фолькета, ибо обвинения оного епископа он счел несправедливыми. Граф де Фуа заявил, что отец его перед смертью передал замок Монсегюр его сестре, каковая сестра, будучи знатной дамой, самостоятельно распоряжается у себя во владениях³⁰. Он же, граф, таким образом, к замку сему не имеет ни отношения, ни касательства. Так что коли в Монсегюре проживают еретики, он в этом неповинен и за сестру свою не в ответе. «Епископ ваш обвинил меня в том, что я лишил жизни и убил добрых католиков в Монджое. На это я отвечу и скажу ему так: я не умертвил ни одного доброго католика и никому из них не причинил ни вреда, ни ущерба, а всегда

---

 

 

 

 

 

 

/273/

притеснял только разбойников и грабителей, каковые разоряют и обижают всех людей без разбора; про них я точно скажу, что их я истребил столько, сколько смог перебить, и весьма сожалею, что некоторым из них удалось спастись. Не знаю, почему вы, сеньор, не хотите признать, что речи епископа Фолькета из Тулузы лживы, и слова его, исполненные клеветы, и вас, и всех остальных обманули и ввели в заблуждение. Прикрываясь вашим именем, Фолькет разорял людей и забирал себе их добро, дабы обогатиться самому. Сеньор, если вам угодно будет прислушаться к моим речам, вы поймете, что я говорю правду, ибо этот Фолькет всегда был беззаконником — и когда вступил монахом в обитель Грансельв, и когда его призвали оттуда и сделали епископом Тулузы. В Тулузе по его вине погибли более пяти тысяч человек, как знатных, так и низкорожденных, и не знаю я никого, кто бы более, чем он, походил на Антихриста». Святой Отец выслушал все, что граф посчитал нужным сказать, и ответил, что он обдумает все, что изложено как одной стороной, так и другой, и сам во всем разберется, а потом воздаст каждому по закону и по справедливости.

Тогда явился еще один барон, мудрый человек по имени Раймон де Рокфейль, и стал говорить об ущербе и зле, причиненном графом де Монфором и легатом покойному виконту Безье, коего они приказали убить в тюрьме, а его земли и замки забрали себе и разорили. «Сеньор, будь милостив, возымей жалость к несчастному ребенку-сироте, сыну виконта, ибо не родился еще человек, который бы столь искренне верил в Бога и был бы таким правоверным католиком, как сей отрок. А потому смилуйся, сеньор, пожалей несчастного, ведь у него убили отца³¹ и забрали все отцовские земли; теперь эти земли держит граф де Монфор, держит силой и войском». Когда Рокфейль завершил свою речь, все присутствующие переглянулись, удивляясь, как он осмелился столь дерзко говорить со Святым Отцом, и изумляясь, как в немногих словах сумел он изложить дело виконта и рассказать о зле, причиненном легатом и графом де Монфором виконту Безье и его сыну.

Выслушав все, о чем ему хотела рассказать и одна сторона, и другая, Святой Отец вместе со всем клиром удалился к себе в покои, а сеньоры и бароны остались стоять в ожидании его ответа. И никто не ведал, какое решение примет Святой Отец. Потом бароны разошлись, решив в урочный час вернуться обратно. Когда же, как было сказано, Святой Отец удалился к себе, к нему пришли прелаты и прочие служители Церкви и заявили, что, коли Пана пожелает отобрать земли у графа де Монфора и вернуть их баронам и сеньорам, явившимся к нему с жалобами, то и Церкви, и самому Святому Отцу Пане, и его клиру будет нанесен невосполнимый ущерб, Церковь придет в расстройство, а они оскудеют вместе с ней. «Ежели так случится, никто более даже не подумает поддержать нас и защитить». Вот так прелаты высказали Святому Отцу все свои мысли, после чего Святой Отец взял книгу³², открыл

---

 

 

/274/

ее, и увиделось ему, что ежели он не вернет земли обиженным баронам, то совершит великую ошибку. Вдобавок сам он считал графа Тулузского и баронов графа истинными и добрыми католиками, послушными Святой Церкви. «Поэтому я отдам графу Раймону графство Тулузское, а его баронам разрешу забрать свои земли, находящиеся сейчас под властью графа де Монфора и его сподвижников, которые теперь ими владеют».

Услыхав, что сказал Святой Отец и что он вознамерился сделать, прелаты помрачнели и опечалились. А епископ Тулузы рек Святому Отцу: «Сеньор, почему вы хотите разорить и обездолить графа де Монфора, который тебе служил и служит денно и нощно, почему людям его решил нанести урон и ущерб?» Следом встал присутствовавший на Совете архиепископ Оша и сказал: «Сеньор Святой Отец, знайте, епископ Тулузы тебя ни на грош не обманул и не ввел в заблуждение. И я тоже говорю тебе, что ежели ты вернешь земли графу Раймону и тем, кто приехал с ним, как ты сейчас о том сказал, то и мы, и ты, и вся Церковь подвергнемся великой опасности и навлечем на себя великий позор. Ибо мы устами проповедников наших вещали во всех уголках земли и во всех владениях, что граф Раймон, а также графы де Фуа и де Комменж, виконт Безье и прочие бароны из их окружения являются еретиками и покровительствуют еретикам в своих владениях. И будут все смеяться над нами и над тобою тоже».

Когда прелаты сказали свое слово, их лживые и коварные речи смутили Святого Отца, и ввели его в заблуждение, и, как уже сказано, настроили его против названных графов и баронов. Тогда поднялся один прелат — известный знаток книжной премудрости, подобного которому во всей римской курии сыскать было невозможно; сей отважный прелат, именовавшийся певчим из Лиона³³, заявил, что прелаты, кои только что здесь держали речи, заведомо сказали неправду и исказили истину. «Вы, сеньор, как и я, прекрасно знаете, что граф Раймон и бароны, с ним прибывшие, всегда были послушны вам и вашим легатам, а потому я хочу напомнить о том, что граф Раймон одним из первых склонил перед вами голову и передал власть в своих землях в руки вам и вашим легатам. Поэтому мне кажется, сеньор, что, если вы не вернете графу его земли, то совершите великий грех и укорит вас сам Господь и весь мир. Ибо, если вы оставите графа Раймона и его баронов обездоленными и обделенными, не будет ни у кого вам веры. А вам, сеньор епископ³⁴, я скажу, что вы своими лживыми словами погубили многих людей, а это большой грех; а еще вы солгали папской курии, и поэтому не станет никто вам ни верить, ни доверять. Мне хотелось бы, Святой Отец, чтобы вы и сподвижники ваши вершили дела достойные и судили бы по справедливости, ибо нет резона из-за великой алчности одного человека лишать земель и обездоливать графа Раймона и его наследников, равно как и прибывших с ним баронов».

---

 

 

/275/

Святой Отец выслушал все, что было говорено как одной стороной, так и другой, а в ответ заявил: «Сеньоры, я уверился, что графу Раймону и его баронам и сеньорам, о коих я горюю и печалюсь, был причинен великий вред и несправедливость. Но я об этом не ведал, а потому в несчастьях их и бедах не повинен; я не повелевал и не приказывал ущемлять и притеснять графа Тулузского и его баронов, ибо, как я уже сказал, графа Раймона и баронов, с ним прибывших, не след лишать земель и владений, а потому ни я, ни Совет мой никогда решения такого не примем и не утвердим. И, как верно говорите вы, граф всегда почитал и меня, и Святую Церковь, а потому никто не вправе обирать его».

Тогда поднялся архиепископ Нарбонна³⁵ и сказал Святому Отцу: «Сеньор, сейчас каждый рек то, что пожелал изречь, но решать вам, вам же и принимать решение на основании закона, дабы все было сделано по справедливости. Фолькет, епископ Тулузы, вновь дал тебе дурной совет, поэтому речи его не должны влиять ни на твое решение, ни на мнение твоего Совета. Я же клянусь тебе верой, коей обязан тебе и Святой Церкви, что граф Раймон и его бароны всегда были добрыми католиками и подчинялись тебе и Святой Церкви. Граф де Монфор отобрал у графа Раймона и у баронов, с ним прибывших, земли и владения, а посему эти бароны и граф Раймон имеют резон поднять оружие против графа де Монфора, так как тот причинил и продолжает причинять им великое зло. А все, что сказал тебе сейчас Фолькет, неправда, ибо, если бы дела обстояли так, как он говорит, граф Раймон и его бароны не прибыли бы к тебе с жалобой».

Выслушав и одну сторону, и другую, Святой Отец сказал, что, по его мнению, граф Раймон и его бароны — добрые и правоверные католики, послушные ему и Святой Церкви. Поэтому он решил вернуть графу Раймону его владения и земли, пребывающие ныне под властью графа де Монфора³⁶. Но когда Святой Отец объявил о своем решении, вперед вышел достойный клирик по имени мэтр Тесин и выступил в защиту графа де Монфора. Напомнив о заслугах и деяниях оного графа, он спросил Святого Отца: «Сеньор, почему вы хотите нанести урон графу де Монфору, отобрав у него земли и владения, отвоеванные им в великих трудах у еретиков, коих он денно и нощно изгонял из края? Он завоевал сии земли и владения, истребляя нечестивых еретиков, поэтому я уверен, что вы совершите ошибку, коли решите отобрать у него земли или позволите другим это сделать. Ведь граф де Монфор каждодневно и еженощно верой и правдой служил и служит вам и Церкви».

Святой Отец ответил, что из верных уст слышал он о том, что граф де Монфор истреблял и гнал праведных и добрых католиков, а неправедных, наоборот, щадил. И от неправедных деяний графа вокруг стоял великий стон, а к Папе каждый день со всех сторон приходили жалобы. После этих слов прелаты, сидевшие на Совете, поднялись со своих мест: одни радостные, другие же недовольные.

---

 

 

/276/

И все, кто держал сторону графа де Монфора, подошли к Святому Отцу и сказали ему: «Сеньор, если ты решил вернуть графу Раймону его вотчину, то оставь, по крайней мере, графу де Монфору края Каркассе и Битерруа, Тулузен и Ажене, Керси и Альбижуа, а также Комменж и Фуа. А если ты все же пожелаешь отобрать у Монфора земли, принадлежащие ему по праву, мы твоему решению воспротивимся, будем поддерживать графа де Монфора и поможем ему удержать его нынешние земли и владения». На эти речи Святой Отец ответил: «Не стану я более ни убеждать вас, ни увещевать, ибо вижу, что вы поддерживаете зло и гоните прочь добро. Ведь если бы даже граф Раймон был грешником и творил зло, то почему, скажите мне, должен лишиться вотчины и наследных земель его сын? Разве не помните вы, что Господь устами своими сказал, что за грехи отца нельзя ни наказывать сына, ни мстить ему³⁷. И вряд ли среди вас найдется тот, кто осмелится поднять голос против слова Божия. Напомню вам: когда граф де Монфор явился в Битерруа и разорил земли и владения тамошнего виконта, сын виконта³⁸ был еще столь юн и невинен, что, предложи ему выбрать между графством и силком для птиц, он предпочел бы силок. Так что на отроке сем вины нет, и вам всем надобно бы это уразуметь. Но я знаю, что среди вас немало тех, кто считает его виновным, а потому хочет лишить его вотчины». После таковых слов всем, кто окружал Папу, показалось, что он намерен отобрать земли у графа де Монфора. Тогда они в один голос заявили, что вопреки желанию Святого Отца граф де Монфор будет и далее владеть всеми завоеванными им землями, и они графа в этом поддержат. Тут раздался голос архиепископа Дублинского:³⁹ «Сеньор Святой Отец, не обращай внимания на их угрозы: речи епископа Тулузы выдают в нем великого лжеца. Земли графа Раймона не достанутся графу де Монфору, ибо сын графа Раймона, будучи племянником королей Франции, Англии и Арагона, сумеет защитить свои права. Он потребует назад земли, принадлежащие ему по праву, выступит против графа де Монфора, вернет свои владения и восстановит справедливость. Ибо нет причин лишать отрока его земель, а граф де Монфор, укравший у него земли, должен их лишиться». В ответ произнес Святой Отец: «Сеньоры, не тревожьтесь об отроке, я отдаю ему во владение графство Венессен со всеми прилегающими землями, некогда принадлежавшими императору⁴⁰. Если же отрок сей любит Господа и Церковь, не будет ни спесив, ни надменен и не станет никому причинять ни вреда, ни ущерба, то скоро он получит назад и Тулузу, и Ажен, и Бокер, и прочие владения».

Когда Святой Отец завершил свой разговор с прелатами, граф Раймон со своими баронами пришел к нему за ответом на свою жалобу, из-за которой он прибыл в Рим. Граф напомнил Святому Отцу, что он, граф Раймон, и все его

---

 

 

 

 

/277/

бароны очень долго ждали решения своего дела, но так и не дождались. А еще он напомнил Святому Отцу Папе, что, как он уже не раз здесь говорил, нет у него больше ни земель, ни вотчины, куда бы он мог удалиться и где бы мог жить, ибо граф де Монфор все у него забрал. Выслушав жалобы графа, Святой Отец горько вздохнул и ответил:⁴¹ «Граф, не проси больше нас о помощи, пусть Господь тебе поможет. Сейчас тебе надобно вернуться назад, ибо то, о чем ты просишь, я не могу тебе дать. Оставь мне своего сына, сам же можешь уезжать из Рима». Услышав такой суровый ответ, граф Раймон распрощался со Святым Отцом Папой и собрался уезжать, а Папа дал ему свое благословение. И с частью своих людей граф Раймон выехал из Рима, а другую часть оставил с сыном, который по велению Святого Отца остался в городе. Не покинул Рим и граф де Фуа, продолжавший требовать назад свои земли и графство Фуа. Граф Раймон же, выехав из Рима, отправился прямо в Витербо, оставив в городе Риме сына и графа де Фуа.

Когда все, кому было надобно, уехали, граф де Фуа отправился прямо к Святому Отцу и стал требовать назад свои земли. Выслушав его просьбы и жалобы, Святой Отец велел вернуть ему земли. Добившись желаемого, граф де Фуа покинул Рим и направился в Витербо, а сын графа Раймона по-прежнему оставался в Риме. Граф де Фуа прибыл в Витербо и оттуда вместе с графом Раймоном поехал в Геную, где оба пробыли до тех пор, пока сын графа Раймона не приехал к ним из Рима.

Уповая на справедливость Святого Отца, сын графа Раймона в ожидании ответа пробыл в Риме сорок дней. Но, видя, что Святой Отец не намерен разговаривать с ним, он решил посоветоваться с баронами, коих оставил с ним отец, дабы решить, как быть и как поступить. Барон по имени Пейре Раймон⁴² сказал ему: «Сеньор, думается мне, что мы лишь теряем время, ибо вряд ли мы дождемся ответа». Затем выступил барон по имени Порселенк⁴³ и молвил, что негоже им уезжать просто так, никого не предупредив, а потому следует пойти к Святому Отцу и добиться от него ответа и совета. Сын графа Раймона согласился с ним и незамедлительно отправился к Святому Отцу, который, увидев явившегося к нему отрока, взял его за руку и, тяжко вздыхая, усадил его рядом с собой. И отрок сказал ему, что уже долго пребывает в Риме, подле Святого Отца Папы, но толку от этого нет никакого, а потому он намерен покинуть Рим, ибо больше не надеется получить ответ от Святого Отца, поелику тот до сих пор не вынес свое решение и не сообщил его.

Выслушав отрока, Святой Отец ответил: «Сын мой, послушай меня, и если ты станешь внимать моим словам и исполнишь все, что я тебе скажу, ни в чем права твои не будут ущемлены, ибо тебе станет помогать сам всемогущий Господь, который превыше всех нас. Прежде всего люби Господа и верно служи Церкви. Не греши, не бери добра ближнего своего, не требуй лишнего /278/ от людей своих и даже малости не бери, когда нет у тебя на это прав. А то, что тебе принадлежит, храбро защищай от всех, кто вздумает тебя обездолить или ограбить». И ответил ему отрок: «Сеньор, как я могу поступать согласно вашему завету, ежели у меня нет ни замка, ни владения, куда бы мог я удалиться и где бы мог преклонить голову? Поэтому я не знаю ни что мне делать, ни что ответить вам». Но Святой Отец велел отроку ни о чем не заботиться. «Ибо даю я тебе графство Венессен, а также Аржанс и Бокер, где ты можешь оставаться и жить до тех пор, пока не соберется церковный Совет. Тогда ты сможешь приехать на этот Совет, дабы предъявить свои права и принести жалобу на графа де Монфора».

---

 

 

 

Рубрика: XIII век, Альбигойцы.