П.Ш. Габдрахманов. Имя, семья и familia во Фландрии XII-XIII веков. Часть 1

К вопросу о социальных рамках частной жизни средневекового простолюдина [120]

  Интерес к средневековому человеку пронизывает современную ме­диевистику. Свидетельств тому в последние годы было немало: прове­дение ряда конференций и дискуссий 1, появление новых серийных аль­манахов и сборников 2, публикация коллективных трудов и моногра­фий 3, в центре которых так или иначе оказался «человек во времени» 4. С усилением этого интереса связаны во многом, вероятно, и ныне веду­щиеся споры и поиски новых направлений, подходов и методов истори­ческих изысканий 5. [121]

Не случайно, видимо, и то, что именно в последнее десятилетие на­блюдается рост интереса в медиевистике также и к историко-антропонимическим исследованиям 6. Ведь имя - это не что иное как форма идентификации человека в социуме. Имя - это важный смысловой и со­циальный знак, позволяющий, с одной стороны, интегрировать индиви­да в определенную социальную группу (например, семью), а с другой - отделить его от других ее членов, и подчас точно определить его место внутри нее.

Известно, что «средневековый человек всегда член группы, с кото­рой он теснейшим образом связан. ...Некоторые из этих групп имели органический характер: человек в них рождался... Иные группы были менее тесными и не поглощали целиком личности своих членов. Но че­ловек средневековья всегда так или иначе соотнесен с корпорацией» 7. А «корпорация отвергает нетрадиционное поведение своих членов, рас­ходящееся с принятым ею стандартом» 8. Да и сам «человек той эпохи - не обособленный индивид, ориентирующийся в мире при помощи соб­ственных знаний и способностей: он член группы, в настроениях, умст­венных установках, традициях которой укоренено его сознание...» 9. Все это, конечно же, ни в коей мере не отнимает у средневекового индиви­да саму возможность свободы выбора и принятия им самим самостоятельных, порой нетрадиционных решений. Оно лишь указывает на спе­цифику средневековой личности, подчеркивая ее более выраженную, чем у новоевропейской личности конформность, корпоративность, «коммунальность» 10.

Насколько все вышесказанное справедливо и в отношении частной жизни средневекового человека? Ведь частная жизнь - особая сфера, где индивид «оказывается перед необходимостью буквально каждый час принимать то или иное решение, делать выбор: как реагировать на просьбы близких, как строить отношения с теми или иными родичами, как выбирать партию в браке, какими именами нарекать новорожден­ных и т.д.» 11. Какая из средневековых групп (семья, род, община, при­ход, сеньория и т.д.), и каким образом могла влиять на этот выбор сред­невекового индивида? [122]

К числу таких средневековых общностей, вероятно, принадлежала и сеньориальная familia. В особенности, если речь идет не просто о сеньории, а о монастырской конгрегации, имевшей собственный устав, давнюю историю и прочные традиции, сплачивавшей своих членов во­круг своего святого и требовавшей от них обретения ими нового соци­ального статуса, как бы нового родства 12. Медиевисты все чаще обра­щают внимание на такие особенности ее структуры (да и других сред­невековых социальных групп, строящихся по типу familia), которые сближают их со средневековыми органическими группами (семьей, ро­дом и т.п.), придавая им черты квази- семейного, квази-родственного об­разования 13. Нет поэтому ничего удивительного и неожиданного в предположении, что такая сеньориальная familia могла самым непо­средственным образом воздействовать на частную жизнь зависимых от нее членов: в частности, влиять на их семейно-родовое самосознание, демографическое поведение и (что особенно для нас важно) на выбор имен для своих детей 14.

Проблематика предлагаемого этюда продолжает и развивает проб­лематику очерка, реализованного мной для коллективного труда «Че­ловек в кругу семьи» 15. Суть ее заключается, повторю, в попытке выяв­ления тех социальных рамок или (что почти то же самое) тех социаль­ных групп, которые определяли - каждая, вероятно, в своей мере и [123] ма­нере - частную жизнь средневекового простолюдина. Задача усложня­ется тем обстоятельством, что ее решение необходимо попытаться осу­ществить на чрезвычайно скудной источниковой базе, которую мы имеем, как ни парадоксально, для самого массового средневекового со­циального слоя - крестьянства.

Напомню, что мое прошлое исследование опиралось на генеалоги­ческий, демографический и антропонимический анализ каждой в от­дельности и всех вместе 21 родословной церковных зависимых (так на­зываемые sainteurs, tributaires, serfs d'église etc.) 16 из монастыря Энам в Восточной Фландрии XII в. Оно позволило обнаружить у членов этих родословных как некоторые общие, типичные, так и особые, специ­фичные у разных социальных групп внутри этого слоя и у отдельных родов семейно-родовые и социо-культурные представления и модели поведения. Это выражалось, в частности, при составлении родословной в следовании определенной линии родства, в предпочтении при ее опи­сании родичей определенного пола, а при имянаречении ребенка в вы­боре для него с учетом семейных традиций того или иного определен­ного имени.

В данном этюде тип источников и методика их изучения не претер­пели существенных изменений. Я использовал тоже 22 «крестьянские» генеалогии конца XI - середины XIII в., но на этот раз уже из соседне­го с Энам монастыря Св. Петра в Генте 17, и сопоставил результаты их анализа с результатами ранее проведенного мной анализа генеалогий зависимых монастыря Св. Спаса в Энаме. В общей совокупности эти 43 генеалогии насчитывают уже около тысячи человек.

Мне представлялось небезынтересным (в свете вышеизложенной проблематики) проследить, в какой мере выявленные мной особенно­сти, присущие родословным зависимых из одной сеньории, окажутся характерными и для родословных зависимых того же статуса из соседней сеньории. Иными словами, конкретная задача состояла в том, что­бы посмотреть, были ли люди, жившие по соседству друг от друга 18 примерно в одно и то же время (см. ниже табл. 1 ) и равные друг другу по статусу 19, но принадлежавшие разным сеньориям, абсолютно сход­ными с точки зрения некоторых проявлений их семейно-родового само­сознания, демографического и антропонимического поведения.

Сразу же отмечу, мне не удалось, сопоставив генеалогии церков­ных зависимых обеих сеньорий, обнаружить у них какие-либо сущест­венные различия, напрямую связанные с их принадлежностью к двум [124] разным монастырям. Их генеалогические, демографические и антропонимические параметры оказались поразительно схожими.

Комментарии

1. Отметим среди них: Индивидуальность и личность в истории: Дискуссия // Одиссей. 1990: 1992: 1995: Общности и человек в средневековом мире: Материалы межреспубл. конф. Москва. 30 сентября - 2 октября 1991 г. М.: Саратов, 1992.

2. Одиссей: Человек в истории; Казус: Индивидуальное и уникальное в истории.

3. Среди них в данном случае особый интерес представляют те, которые касаются повседневной и частной жизни индивида. См. Человек и кругу семьи: Очерки по истории ча­стной жизни в Европе до начала нового времени / Под ред. Ю. Л. Бессмертного. М.. 1996: Пушкарева Н. Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - нача­ло XIX в ). М.. 1997: и др.

4. Известный термин Марка Блока, считавшего вообще главным предметом истории «человека во времени», точнее «людей во времени» См.: Блок М. Аналогия истории М., 1986. С. 18.

5. Действительно, эти споры часто идут по вопросу о том, что должно быть в центре исторического исследования: живой человек или обезличенная “структура", межличност­ные связи индивида или типология социальной группы, событие, “казус" или процесс, индивидуальное, особенное или типичное, «микро» или «макро». См.: Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы "Анналов". М., 1993; Социальная история: проблема синтеза. М., 1994; Историк в поис­ках метода // Одиссей. М., 1996; Репина Л. Н. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1У98; Культура и общество в средние века - раннее новое время. Методо­логия и методики современных зарубежных и отечественных исследований: Сб. анали­тических и реферативных обзоров. М., 1998; Бессмертный Ю. Л.  Как писать историю. Французская историография в 1994-1997 гг.; методологические веяния. М.. 1998: Исто­рик в поиске. Макро- и микроподходы к изучению прошлого: Докл. и выступл. на конф. 5-6 октября 1998 г. М., 1999.

6. См. их обзор с основной библиографией в нашем докладе: "Макро” и "микро" в современных историко-антропонимических исследованиях // Историк в поиске... С. 170— 182.

7. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры; 2-е изд. М., 1984.  С. 200.

8. Там же, стр. 201.

9. Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981. С. 98.

10. См. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. М., 1990. С. 201, 204; Сванидзе А. А. Живые общности, общество и человек в средневековом мире Европы //Общности и человек в средневековом мире… С. 11, 16; Стам С. М. Диалектика общности и личности в средние века // Там же. С. 30; Дилигенский Г. Г. Историческая динамика человеческой индивидуальности // Одиссей, 1992. М., 1994. С. 80; Тендрякова М. В. Еще раз о социально-исторической «прародине» личности // Одиссей. М., 195. С. 126, 127, 133;  др.

11. Бессмертный Ю. Л. История частной жизни в Европе до начала нового времени // Гуманитарная наука в России: Соросовские лауреаты. История. М., 1996. С. 25.

12. Sot М. Historiographie épiscopale et modèle familial en Occident au IXe siecle // Annales E.S.C. 1978. 33. Р. 433-449; Усков Н. Ф. «Солнце взошло на Западе»; Санкт-Галленский монастырский патриотизм и раннее средневековье //Средние века. М.. 1997. Вып. 60. С. 123.

13. См. например: Bost К. «Die Familia» als Grundstruktur der mittelalterlichen Gesellschaft // Zeitschrift für Bayerische Landesgeschichte. 1975. Bd. 38. S. 4103-424; Goetz H. V. Leben im Mittelalter vom 7. bis. 13. Jahrhunden München. 1986. S. 34: Ziezulewiez W. From Serf to Abbot: the Role of the «familia» in the Career of Frederick of Tours // American Benedictine Review. 1985 T. 36. P. 278-291: Reynolds B.W. Familia Saneti Martini: domus ecclesiae on Earth as It Is in Heaven // Journal of Medieval History. 1985. Vol. 11. N 2. P. 137 143; Hanawalt B. A. Seeking the Flesh and Blood of Manorial Families // Ibid. 1988. Vol. 14. P. 33—45: Габдрахманов П. Ш. Представления о семье в раннесредневековую эпоху: понятие familia / domus и его эволюция в VI-XI вв. // Европейская педагогика от античности до нового времени: (Исследования и материалы) М., I944 Ч. 1. С. 155- 177.

14. Эго влияние сеньории па сферу их имятворчесгва. действительно, в ряде случаев удается проследить по данным некоторых раннесреднеисковых описей и грамот. См. Hamzelmann М. Beobachtungen zur Bevölkerungsstruktur einiger grundherrschafilicher Stedlungen im Karolingischen Bayern // Frühmittelalterliche Studien. 1977 Bd. 11. S. 215: Hammer C. Familia and Familia in Early Medieval Bavaria // Family Forms in Historic Europe, Cambridge. 1483. P. 217-248. Verdom. I. La Femme vers le milieu du IXe siècle d'après le polyp-tyque de Saint-Remi de Reims // Mémoires de la Société d’agriculture, commerce, sciences et arts du département de la Marne. 1476. T. XCI. P. 127; Idem Les sources de l'lustoire de la femme en Occident aux Xe-XIIIe  siècles // Cahiers de civilisation médievale. 1977. T. 20. P. 249. Hennebique-Le Jan R. Structures familiales et politiques au IXeme siècle: un groupe familial de l'aristocratie franque // Revue Historique 1981. N. 538. P. 318-319; Eadern. Entre maîtres et dependants: Reflexions sur la famille paysanne en Lotharingie, aux IXe et Xe siècles // Campagnes médiévales: L’homme et son espace / Études offertes à Robert Fossier. P.? 1995. P 283-285.

15. Габдрахманов П. Ш. Семейные традиции средневековых крестьян в отражении их родословных (Фландрия XII в.) // Человек в кругу семьи... С. 209-238.

16. Речь идет о специфичной по своему статусу и довольно распространенной в некоторых регионах средневековой Западной Европы категории церковных зависимых, которых я условно подразделяю - исходя из их двоякого происхождения - на две социальные подгруппы (на «свободных» и на «сервов»). См.: Там же. С. 209. 217. 229-231.

17. Chartes et documents de l'abbaye de Saint-Pierre au Mont-Blandm à Gand / Ed. par A. Van Lokeren Gand. I868. T. I. Далее: Van Lokeren).

18. См. карту.

19. Тем не менее нужно отметить некоторые особенности в их статусе (см. табл. 2).

Рубрика: Статьи.