Песнь о крестовом походе против альбигойцев. Лесса 201

Прибытие в Тулузу юного Райжона. Бои продолжаются

5

10

15

20

25

30

35

40

45

50

55

60

65

70

75

80

85

90

95

100

105

Он сам, и Деве и Христу воздав хвалы стократ,

Решил приветствовать гостей, к ним выйдя из ворот.

Учтиво встретились они, речам теряя счет,

И так воскликнул граф Монфор, когда настал черед:

«Любезный граф де Суассон! Наградой из наград

Та весть явилась для меня, скажу не наугад,

Что мне на помощь в трудный час и вы, и рыцарь Эд

Придете с множеством бойцов, цены которым нет.

Никто в недружелюбье к вам меня не упрекнет,

Ведь я, вас искренне любя, пустил все средства в ход,

Для штурма башню снарядил, построил камнемет,

Чтоб вы, Тулузу захватив, снискали здесь почет.

Воочью можно увидать, сколь вашу помощь чтут:

Мои бароны рвутся в бой, они лишь вас и ждут.

Я дам вам четверть всех богатств, лишь минет час невзгод

И будет город покорен, что встал у быстрых вод.

Кто пеш, тот будет на коне, коль чтит Святой Завет,

И вашим подвигам, сеньор, дивиться станет свет».

С улыбкой молвил Суассон: «Гудит небесный свод

От благодарностей моих, с уст ваших пить бы мед,

Ведь мне достались ни за грош и слава, и доход.

Я вдвое мог бы получить, столь город сей богат,

Но мне не надо ничего, кем бы он ни был взят,

Сей город, вами или мной, кольцом осады сжат.

Я ни денье не попрошу, пока весь свой отряд

Вы не оделите с лихвой, иных не зная трат,

Дабы в войсках не начались шатанье и разброд.

Скажу я более того: коль вы за этот год

И впрямь тулузских горожан возьмете в оборот,

Я подарю вам Монпелье взамен иных щедрот!

Однако недруга смутить удастся вам навряд,

Ведь люди в городе храбры, они служить хотят

Лишь только графу своему, как клятвы им велят.

Тому же, кто идет с мечом, неся ущерб и вред,

Они готовы дать отпор, начав резню в ответ.

Мы — те, кто кается в грехах, пред Богом виноват,

И служим Церкви и Христу, что был за нас распят,

Весь срок и ровно сорок дней¹. Исполнив свой обет,

Мы тотчас двинемся домой, свернув на старый след».

В Тулузе плохо шли дела. В годину злых невгод

Томил несчастных горожан груз горя и забот,

Тулузцы потеряли сон, готовы бить в набат,

Ведь всюду видели они, куда ни бросить взгляд,

Одних лишь рыцарей Креста, сверкавших сталью лат,

И ожидали день и ночь атаку и налет.

Но Бог тулузцев возлюбил, и радость к ним грядет,

Как солнце, как благая весть, к надежде переход,

Грядет наследник молодой², не посрамив свой род.

Светлее света юный граф, чьей славе нет преград,

И вот уж очи горожан святым огнем горят.

Когда сеньора своего увидел весь народ,

Случилось чудо из чудес, ведь рухнул в бездну вод

Тот стяг, что ужас наводил, тот Лев, чей грозен вид,

На камни острые упал и был волною смыт³.

И все сказали: «Добрый знак удачу нам сулит!

Юнец на цепь посадит льва, что нам мечом грозит».

Крестом и сталью осенен, вернулся граф назад.

Уж он в воротах городских. Со всех сторон спешат

К нему и рыцари, и знать, и те, чей прост наряд.

Сеньора вышел лицезреть весь город, стар и млад,

Для всех он с розою сравним, струящей аромат.

Все дивной радостью полны, все слезы счастья льют,

Те слезы всюду и везде струятся и текут.

Потряс и реку, и сады колоколов раскат,

Раздавшись в церкви Сен-Сернен⁴. Сернен, святой прелат,

И нынче б проклял чужаков, спасая местный люд.

Вот там и спешился Раймон, почтя святой приют.

Повсюду возгласы слышны, везде рога трубят.

Воскрес в тулузцах ратный дух. Их сотен пятьдесят

Внезапно вышло из ворот, прорвав кольцо осад,

Лавиной двинулись бойцы, как люди говорят.

Один другого ободрял, так говоря: «Вперед!

Разор осиному гнезду железный меч несет,

Ведь столько нас, сколь в небе — звезд. Мудрец всех не сочтет По клеткам шахматной доски, удвой он зерен счет⁵.

Нас Бог на схватку вдохновил, отвага в бой влечет».

Не сладкой песней те слова в ушах врага звучат,

Но в сердце жалят чужаков, больнее жал язвят.

Монфор, те речи услыхав, своих друзей зовет,

Заводит с ними разговор, вопросы задает.

«Любезный граф! — сказал Жорис. — Ни рыцарь, ни файдит Досель нам не были равны, но тот, кто родовит,

Раздует бурю и пожар, свой меч окровенит».

«Сеньор Жорис! — воскликнул граф. — Отриньте страха гнет, Кто отступает с полпути, кто вечно медлит, тот

На состязаниях в Пюи⁶ едва ли приз возьмет!

Я примиренья не хочу. Враг будет мною смят.

И лучше не перечьте мне, болтая невпопад.

Я буду биться до конца, лия и кровь и пот,

И, чтобы вовремя созрел моих усилий плод,

Я монастырь на берегу⁷ в свой превращу оплот,

В твердыню, кою у меня никто не отберет.

Я частоколом окружу домов и башен ряд,

Замкну стеною крепостной, чей верхний край зубчат,

И там, где холм, сходя к реке, крутой имеет скат,

Построю лестницу и мост вплоть до самих оград

И буду властвовать рекой⁸, чьи волны бег стремят».

В тот час, когда в рассветной мгле леса и долы спят,

Бойцы из войска горожан, в чьем сердце — веры клад,

Свой скарб военный погрузив на лодку, челн иль плот,

Внезапно реку перешли, свой не щадя живот.

На бой поднялся весь народ, чтоб дать врагу ответ,

И всяк сражался, в ход пустив и лук, и арбалет,

Без отдыха и сна.