Песнь о крестовом походе против альбигойцев. Лесса 176

5

10

15

20

25

30

35

40

45

50

55

60

65

70

75

80

85

«Вот вам заложники, сеньор! — Монфору рек примас. —

Сколь есть в Тулузе горожан, все будут здесь в свой час.

Я постараюсь, чтоб никто не сгинул, не исчез,

И тех вам выбрать помогу, чья жизнь имеет вес».

«Но рыцари мои в плену!» — вскричал Монфор¹. Как раз

Всяк в целости доставлен был. У них ремня с кирас

И то не сняли, ни с кого не пал и клок волос.

Монфор же слуг своих послал, отнюдь не скрыв угроз,

К тулузской знати. Всяк спешил, и каждый нес приказ, Повелевавший, чтоб вся знать в Нарбонне собралась.

Гонцы сказали: «Наш сеньор, достойный граф и князь,

Вас хочет видеть у себя. Идите не таясь

В Нарбоннский замок. Коль себя ждать не заставит гость,

Не будет горя никому, и не судите вкось,

Что стать заложниками вам на этот раз пришлось.

От кары вас не сбережет ни тайный ход, ни лаз».

Тулузцы, надо вам сказать, тут не пустились в пляс,

Но стали собираться в путь, с теченьем дел смирясь.

«Уж в замке том и места нет! — пришла дурная весть. —

В Нарбонне столько горожан, что всех не перечесть».

Меж тем Монфор собрал совет, успехом дел кичась.

«Сеньоры! — молвил граф Монфор, к баронам обратясь. —

Меня, быть может, упрекнут, над смыслом не трудясь,

Иль скажут, будто бы я рву с людьми и Богом связь,

Но лучше будет, если я разрушу город весь,

Все деньги с вами разделив, какие там ни есть».

Но так рек брату Ги Монфор: «Сеньор, умерьте спесь!

Свой гнев смирив и обуздав, вы сохраните честь,

Но опозорите себя, лелея злость и месть.

Вы, граф, потерпите ущерб, к тому и не стремясь,

Ведь меч на голову врага, клянусь, не должен пасть,

Коль враг пощады запросил, склонив колено в грязь.

Не будет цвесть и целый край, когда в упадке часть,

Тулузу надобно сберечь, на то имея власть.

Клянусь, все было б решено, когда бы довелось

Собраться вместе им и нам², забыв про спесь и злость,

И все обиды обсудить, умерив пыл и страсть.

И если вас они простят, за большим не гонясь,

Тогда и вы простите их, в ошибках повинясь.

Тем, кто друг к другу милосерд, не быть вовеки врозь!

Во всем тулузцам доверять — вот путь, что прям и прост,

Права и земли им вернуть, чтоб шли доходы в рост.

Едва ль откажутся они блюсти ваш интерес.

Коль вы потери понесли, ведя войну за Крест,

Из уст богатых горожан не прозвучит отказ,

Их лепта будет такова, что рядом с ней алмаз

Померкнет, ибо вольный дар ценней во много раз».

«Вы, граф, спасетесь, — рек Ален, — с Раймоном примирясь!

Он Благородство сохранил, он Честь сберег и спас,

И надо, мудрость проявив, с ним заключить союз,

Дабы почтенье и любовь крепили прочность уз.

Зачем вам, граф, сиротский грош и горечь вдовьих слез?»

«Все в вашей власти, — рек Фуко, — спаси меня Христос,

Но, граф, так все перевернуть, забыв, где верх, где низ, Способен разве что глупец. Отриньте свой каприз.

Ужели, граф, “Бог, честь и мир!” теперь не ваш девиз?»

«Скажу, сеньоры, — рек Люка, — что вы хитрее лис,

Вы графа, судя по всему, ввести в обман взялись».

«Люка, я вижу, — рек Монфор, — и ум, и зоркий глаз,

Клянусь, вы правду здесь рекли. И вот вам весь мой сказ:

Лишь вы и монсеньор Фолькет, скажу вам без прикрас,

Простор для выгоды моей открыли мне сейчас».

«О граф, — продолжил рыцарь тот, — доселе кровь, сочась,

Народ к возмездию зовет, во все сердца стучась.

Нельзя тулузцам доверять, смиреньем их пленясь:

Ведь если мы возвысим их, они унизят нас.

Недаром люди говорят: “Кому ты зло принес,

Тот не забудет никогда, что есть шипы у роз”.

Черны невзгоды горожан, еще черней окрас

Тех душ, что, претерпев ущерб, теперь скорбят, томясь,

Ведь кровь их рода пролилась на землю здешних мест

И тьму их братьев и отцов мы погубили здесь.

В глазах тулузцев граф Раймон стоит превыше звезд,

Любой из них отдаст и жизнь, служа ему, как пес,

Раймон всех нас бы истребил, имей он сил запас!»

«Итак, сеньоры, — рек Фолькет, — пора, благословясь, Покончить с городом. Таков и мой, и Церкви глас.

У нас заложники в руках... Так пусть законник даст

Совет нам, как бы отменить, упреков не боясь,

Все обещания мои. Пусть всяк тулузец, бос,

Идет куда глаза глядят, страшась и бурь, и гроз.

Избавим город от оград, чтоб виден был насквозь,

Пусть слуги верные спешат роями жадных ос

И прочь все злато горожан везут за возом воз.

Тогда препятствий никаких не будет, граф, для вас,

Вы завоюете Гасконь, возьмете весь Прованс,

Не только что Бокер».