М. М. Волощук. Венгерское присутствие в Галиции в 1214-1219 годах. Часть 3
Статус Кальмана можно определить не более чем rex Minoris (хотя в исторических источниках таковым был только Бела - будущий король Бела IV 24 ), то есть младший король, который после смерти своего отца, вероятно, мог бы утвердить в Галиции свою собственную династию, или стать главным престолонаследником. Тем не менее в результате коронации юного Кальмана международный авторитет Венгрии существенно окреп. Кроме того, что она легализировала свое десятилетнее "присутствие" на территории Галиции не только военно-политическим и дипломатическим путем, но и соответствующими династически-религиозными изменениями, Арпады сумели получить поддержку со стороны папства, Краковско-Сандомирского княжества и ряда других государств региона. Однако короля смущало то, что Лешек продолжал поддерживать Романовичей, которые перестали представлять какой-либо политико-династический интерес для венгров. Не исключено, что именно это заставило Эндрэ II разорвать Спишское соглашение. Сперва он в начале 1215 г. "...отняль... Перемышль и Любачевь" у Лешека, а со временем отказал новгородскому князю Мстиславу Мстиславовичу Удалому (1219 - 1227 гг. - галичский князь с перерывами), который прибыл "...просити себе Галича", имея на то все династические предпосылки 25 . Объяснить мотивацию поведения Мстислава, который хотел заполучить столицу, не просто. Не исключено, что он рассчитывал править Галицией под протекцией венгерского короля или верхушки нобилитета. Это вполне могло устраивать князя, давая ему возможность частично контролировать некоторые экономические ресурсы страны, в частности - соляные копи, приносившие существенный доход местному нобилитету.
После коронации Кальмана предложение новгородского князя, представлялось королю более чем бессмысленным. Он не уделил ему должного внимания, продолжая поддерживать более тесные отношения с Иннокентием III и считая пропапский вектор внешней политики, в контексте подготовки к крестовому походу, самым важным для государства. Интересно, что и понтифик начал активнее заниматься галичскими делами. В частности, в первой половине 1215 г. он отправил в Галич своего легата. Тот должен был передать Эндрэ для Кальмана королевскую корону 26 , а также пригласить местных епископов на IV Латеранський собор, назначенный на 1 ноября 1215 года.
Однако несмотря на поддержку папства, некоторую пассивность Лешека и русских князей, относительная внутриполитическая стабильность Венгрии в середине 1215 г. заметно пошатнулась. Свои претензии к королю высказывали приближенные к старшему брату Кальмана Беле венгерские нобили 27 , к тому же в Галиции началось восстание.
Особая динамика и насилие, имевшие место во время окцидентализации региона, отсутствие таланта руководителя у королевича, а также озабоченность венгерской администрации исключительно своими интересами вызвали волну недовольства у местного населения. В особенности активными, по мнению М. Кордубы, были представители низших слоев феодального сообщества. В польских источниках XV в. есть прозрачные указания на то, что "...Коломан стал нежелательным... и вражеским" для галичан, которые "...власти этой не полюбив (за веру свою. - М. В.) упрямо стояли". По мнению польского историка А. Нарушевича, не одобряло местное население и поведение благосклонных к венграм бояр 28 . С этой точкой зрения нельзя не согласиться, тем более, что она подтверждается многими исследованиями как на Украине, так и в соседних славянских странах, а также в Венгрии. [101]
Местная власть была не готова к такому развитию событий, так как большую часть войска бан Бенедикт отправил в Венгрию (не исключено, что для участия в крестовом походе), оставшись в галичском замке с немногочисленным отрядом. Это дало возможность отдельным представителям местной знати, которые не принимали иностранного присутствия, отстаивая свои собственные интересы, собрать войско и осадить столицу. Возможно, что такие серьезные обстоятельства заставили Эндрэ сосредоточиться теперь на решении галичского вопроса. По словам венгерского историка И. Фесслера, король не имел реальных средств на то, чтобы собрать войско, поскольку затраты на крестовый поход превзошли все допустимые нормы, а потому воспользовался деньгами, одолженными (как правило у местных иудеев и мусульман)29 .
Параллельно он старался получить необходимую идеологическую поддержку со стороны Иннокентия III. Летом 1215 г. он написал ему письмо, в котором отмечал, что "народ Галиции, отказавшись от своего короля, осадил галичский замок, в котором находился наш сын с немногочисленным отрядом", одновременно обращаясь с просьбой к папе убедить Лешека помочь уграм, "чтобы держать... (галичан - М. В.) в верности своему королю и в покорности и присяге римской церкви". Эндрэ указывал и на то, что подготовка к африканской кампании все-таки задержится, так как он вынужден лично отправиться на подавление восстания в Галиции 30 .
Однако вопреки этой просьбе, папа не стал вмешиваться в сугубо, как он полагал, политические недоразумения у венгерского и краковско-сандомирского монархов31 . Эндрэ II пришлось решать государственные проблемы своими собственными силами. Венгерскому королю это удалось сделать довольно быстро, хотя на Вселенский собор, несмотря на свое обещание, галичского и перемишльского епископов он так и не отправил 32 . Не исключено, впрочем, что они и сами могли этого не хотеть.
Несмотря на препятствия, униатская политика венгерской администрации на территории Галиции все таки продолжалась и в последующие годы. Из-за отсутствия прямых документальных свидетельств трудно выяснить пути и методы ее реализации. Мы склонны считать, что единственным косвенным подтверждением этих предположений является тот факт, что на IV Латеранском соборе в ноябре 1215 г. эти вопросы обсуждались. М. Чубатый, основываясь на соответствующих документах, отмечал, что во время дискуссий епископы приняли решение о переходе восточных территорий с двуязычным населением и своим обрядом под протекторат католического владыки. Последний при желании мог подготовить из местных жителей викария, который бы помогал ему во время богослужения, но все равно был бы слугой именно католической епархии. В целом, de facto это означало, что католическое население восточных регионов должно было подчиняться исключительно латинскому епископу 33 .
Восстановление королевской власти в Галиции в конце 1215 - начале 1216 гг. не устраивало краковско-сандомирского князя Лешека. Хотя он способствовал разделению Поднестровья и Волыни на протяжении последних десяти лет, принимал участие в коронации Кальмана (со стороны Краковско-Сандомирского княжества обряд возглавлял епископ Винцентий Кадлубек) и в его бракосочетании с Соломией, после утраты Перемишля и Любачева он решил стать единоличным лидером в регионе. С этой целью "посла к Новоугородоу по Мьстислава и реки брать ми еси поиде и сяде в Галиче". Тот, чуствуя, что новгородская знать его не склонна больше терпеть, решил согласиться. По мнению И. Шараневича и В. Бузескула, Удалой был "распорядителем Руси, всеобщим посредником и примирителем", что позволяло ему вступить на территорию Галиции не только в качестве союзника Лешека, но и в роли освободителя. Эту точку зрения можно было бы принять, если бы у Мстислава не было более серьезных (в частности династических) намерений овладеть Галичем. Исследования украинского историка Л. Войтовича, а также польского Д. Домбровского подтверждают, что новгородский князь, [102] будучи сыном князя Мстислава Храброго и дочери Ярослава Осмомысла (предпоследнего представителя династии Ростиславовичей), имел легитимное право стать галичским правителем 34 .
Объединившись в конце 1218 г. с дружиной киевского властителя Владимира Рюриковича и войсками некоторых других князей (не указанных ни в летописях, ни в западноевропейских хрониках или актах), он, по мнению Я. Длугоша, склонил на свою сторону половцев, после чего в начале 1219 г. направился к Галичу 35 . По данным использованных нами источников трудно определить точное число воинов в войске союзников. Учитывая, что Удалой получил поддержку некоторых представителей правящих династий восточнославянских княжеств, его войско могло насчитывать не более полутора-двух тысяч хорошо вооруженных человек.
Некоторые исследователи склонны считать, что Мстислав имел поддержку и среди местного нобилитета36 . Без этого он не мог рассчитывать на успех. Таким образом внешняя и внутренняя поддержка помогла кампании новгородского князя. Нападение последнего не прошло незамеченным среди провенгерской группы бояр. В частности, Судислав Бернатович решил обратиться за помощью к Даниилу, учитывая, очевидно, не совсем достаточные полномочия Мстислава на то, чтобы отвести возможную угрозу. Однако, Романович, хотя и был с 1217 г. зятем Мстислава Удалого и таким образом косвенно также являлся претендентом на галичский престол, отказался участвовать в войне за Поднестровье 37 . Отказ волынского правителя существенно ухудшил шансы иностранцев и в дальнейшем держать регион под своим контролем.
Примечания
24. Ипатьевская летопись, стб. 760 - 761.
25. Там же, стб. 731. Мстислав, будучи дальним родственником Арпадов, двоюродным братом Лешека и, что самое главное, - наследником "по кужелю" последних представителей династии Ростиславовичей галичских (см.: ВОЙТОВИЧ Л. Друга галицька династія. Загадки i проблеми досліджень. - Пам'ять столітъ. 2002, N 5, с. 35 - 49; его же. Князівські династії Східної Європи (кінець IX - початок XVI ст.: склад, суспільна i політична роль). Львів. 2000), перестал пользоваться у новгородских бояр соответствующим авторитетом, а потому не без участия краковско-сандомирского князя (как считает Д. Кришто) сделал попытку заполучить у Эндрэ II Галич. См. также: Летописный свод 1497 г. Летописный свод 1518 г. (Уваровская летопись). - ПСРЛ. М. -Л. 1963. Т. 28, с. 46; Московский летописный свод конца XV века, с. ПО.
26. ЧУБАТИЙ М. Західна Україна i Рим, с. 19.
27. Historia Regum Hungariae, s. 203 - 204; HORVATH M. Geschichte der Ungarn. Pest. 1851. T. 1, s. 114.
28. Vita sanctae Salomae, s. 777; FESSLER LA. Geschichte von Ungarn. Leipzig. 1867. T. 1, s. 310; КОРДУБА М. Суспільні верстви та політичні партії в Галицькім князівстві до половини XIII століття. - Записки НТШ. Львів. 1899. Т. 31/32, с. 31; DLUGOSSII Joannes. Op. cit., s. 205; Kronika Polska Marcina Kromera, s. 377 - 378; NARUSZEWICZ A. Historya narodu polskiego: W 10 t. Lipsk. 1836. T. 6, s. 207.
29. DLUGOSSII Joannes. Op. cit., s. 205; МАЙОРОВ А. В. Ук. соч., с. 441; Боротьба Південно-Західної Русі i України, с. 19; FESSLER I. A. Op. cit., s. 310.
30. Боротьба Південно-Західної Русі і України, с. 19; Arpad-kori еs Anjou-kori levelek, о. 127.
31. ЧУБАТИЙ М. Західна Україна і Рим, с. 22.
32. ГАРАЙДА И. Ук. соч., с. 153; WLODARSKI В. Polska i Rus, s. 62.
33. ЧУБАТИЙ М. Західна Україна i Рим, с. 24.
34. Kronika Polska Marcina Kromera, s. 379; Ипатьевская летопись, стб. 731; ШАРАНЕВИЧ I. Исторія Галицко-Володимирской Русы оть найдавнъйших времень до року 1453. Львов. 1863, с. 115; БУЗЕСКУЛ В. Ук. соч., с. 194; см. также: ВОЙТОВИЧ Л. Князівські династії Східної Європи; DABROWSKI D. Rodowyd Romanowiczyw ksiazaj: halicko-wotycskich. - Biblioteka Genealogiczna. Poznan-Wroclaw. 2002. T. 6, s. 348.
35. Вологодско-Пермская летопись. - ПСРЛ. М. -Л. Т. 26, с. 66; Летописный сборник, именуемый Партиаршей или Никоновской летописью. - ПСРЛ. М. 2000. Т. 9, с. 85; Тверская летопись, с. 329; Холмогорская летопись. Двинской летописец. - ПСРЛ. Л. 1977. Т. 33, с. 61; Kronika Polska Marcina Kromera, s. 378; DLUGOSSII Joannes. Op. cit., s. 205.
36. КОТЛЯР М. Ф. Галицько-Волинське князsвство (до 800-річчя утворення). - Український Історичний журнал. 2000, N 4, с. 74; СОФРОНЕНКО К. А. Общественно-политический строй Галицко-Волынской земли XI-XIII вв. М. 1985, с. 102 - 103; ТОМАШІВСЬКИЙ С. Історія України: стариннi середні віки. Мюнхен. 1948, с. 87; ЮРІЙ М. Т. Етногенез та менталітет українського народу. К. 1997, с. 57; MOLNAR E. Magyar tortenet a XII-XIII szazadban. Bp. 1950, о. 19.
37. Ипатьевская летопись, стб. 731.
Рубрика: Статьи.
