Л. А. Котельникова. Город и освобождение сервов в Италии XIII в. Часть 2
Из последующих постановлений Болонской коммуны, которые были изданы в дополнение и развитие «Райской книги», можно видеть, как претворялись в жизнь «Рай» и более ранние декреты.
В постановлении от 3 июня 1257 г. говорилось, что городская коммуна, заботясь о том, чтобы все ее жители оставались свободными, запрещает обращать в крепостное состояние («jugo aliquo servitutis obligari»), т. e. в серва, анциллу, маснадерия или даже аскриптиция и чиншевика, кого-либо из настоящих и будущих горожан и жителей дистрикта 38. Все [75] вновь поселяющиеся в городе сервы, анциллы и маснадерии должны получить освобождение от своих господ, а коммуна обязана выкупить этих людей в течение 3-х месяцев со дня их поселения в городе 39.
В этом же декрете от 3 июня 1257 г. устанавливался крайний срок в 6 месяцев, в течение которого феодалы могли предъявлять иски к освобожденным сервам относительно их пекулия 40. 31 июня 1257 г. коммуна Болоньи провозгласила, что все жители земель дистрикта, освобожденные городом, должны быть в трехмесячный срок приписаны к той или иной сельской коммуне, где они будут проживать и выполнять все повинности, как и другие жители (очевидно, чаще всего, в этих коммунах они жили и раньше). Записаться они должны у специального нотария подеста, который учтет их пожелания 41.
Итак, в 1257 г. Болонья заставила феодалов округи продать городу большое количество сервов, и они, как лично свободные люди, поселились в самом городе и на территории сельских коммун дистрикта 42.
Особое внимание, которое уделяют городские постановления уплате освобожденными сервами налогов и выполнению повинностей в пользу [76]города,— свидетельство того, что одним из побудительных мотивов освобождения сервов было стремление города обрести новых налогоплательщиков.
Какие еще причины обусловили издание «Райской книги» и других освободительных актов в Болонье в 1256-1257 гг.? Об общих причинах освобождения сервов и колонов от крепостной зависимости в Италии конца XII-XIII вв. и трактовке этой проблемы в историографии подробно говорилось в другой статье 43. Здесь же мы ограничимся непосредственно Болоньей. Надо признать, что экономика и социальная структура населения этого города исследованы явно недостаточно. Лишь в сравнительно недавно вышедшей статье JI. Даль Пане, исходя из анализа социально-экономической структуры города, делает попытку (в порядке постановки проблемы) выяснить причины и предпосылки освободительных актов Болонской коммуны 44.
В XIII в. Болонья являлась крупным промышленным и торговым центром. Как и во Флоренции, в Болонье из привозной шерсти выделывались и окрашивались различные сукна; со второй половины XIII в. особое распространение получило здесь производство шелка. Все чаще купец- предприниматель подчинял себе различные фазы текстильного производства — от выделки сырья и начальных операций по обработке ткани до продажи на рынке готового продукта. Болонских купцов можно было видеть в Италии повсюду — от пограничных районов на севере до Анконской марки, в Апулии, Риме и Генуе. Они участвовали к Шампанских ярмарках, собирали папскую десятину. В Болонье велика была активность и тосканских банкиров, для которых она служила важным отправным пунктом их деятельности в Северной Италии. Благоприятно было и географическое положение Болоньи: здесь скрещивались дороги из Тосканы в долину По, важные речные пути с Римской консульской дорогой; через Болонью проходили многие торговые пути из Северной в Центральную Италию. Численность городского населения колебалась в в. от 30 до 50 тыс. человек 45.
Естественно, что растущему городу требовались во все большем количестве продовольствие и сырье, необходимое для ремесленного производства. Сильно нуждалась Болонья и в свободных работниках 46.
В своей статье об экономике Болоньи в XIII в. JI. Даль Папе стремится выяснить и такой вопрос: какими изменениями в аграрном строе округи сопровождалось бурное развитие Болоньи, что в деревне предшествовало массовому освобождению сервов в XIII в. Он указывает на развитие сельскохозяйственного производства, стремление крупных сеньоров реализовать накопившиеся у них излишки сельскохозяйственных продуктов, изменение формы арендных договоров и распространение срочной аренды и издольщины (colonia parziaria), отвечавшие новым потребностям землевладельцев-предпринимателей 47. Нужда в работниках, свободных от крепостнической зависимости, была велика и в деревне. Сервы, производительность труда которых не могла подняться выше, чем у свободных крестьян, являлись бесполезным бременем для крупных [77]земельных собственников, живших в городах48. «Институт серважа находился... в резком противоречии с требованиями развития общества, которые были направлены на увеличение производства и реализацию дохода с земли» 49. Это противоречие создало, по мнению автора, внутренний кризис феодального хозяйства, и одной из причин кризиса послужил контакт с городским хозяйством, городским рынком и денежной экономикой (economia monetaria) вообще 50. Не менее важным было стремление правящих классов города подчинить деревню своим интересам и жизненным требованиям. Необходимо учитывать и политический аспект проблемы освобождения — использование городской коммуной сервов в ее борьбе за завоевание политического господства со старой феодальной аристократией, для которой серваж был элементом политического и экономического могущества. Существенное воздействие на городскую политику оказали и фискальные интересы 51.
Отсутствие в нашем распоряжении источников, которые позволили бы с большей или меньшей полнотой представить себе социально-экономический строй контадо и дистрикта, не дало возможности изучить эти вопросы сколько-нибудь подробнее.
Исследователей, занимавшихся анализом «Райской книги», всегда поражало огромное количество освобожденных сервов. Источники не содержат каких-либо даже косвенных данных, которые позволили бы предположить наличие в других областях Италии такого числа сервов, которое хотя бы приближалось к названному в «Райской книге». Откуда в Болонье оказалось столько сервов?
Частично ответ на этот вопрос дает изложенная выше гипотеза П. С. Лейхта (если с ней согласиться). Но главную причину нужно искать, конечно, во внутреннем строе Болоньи. Состав населения города был весьма своеобразен. Около 2 тысяч человек составляли студенты университета, имевшие немало своих сервов и других зависимых людей разных национальностей. Существование университета, где обучалось большое число студентов из разных стран, в определенной степени способствовало наличию и сохранению большого количества сервов — домашних слуг, а также стимулировало развитие разнообразных ремесел и торговли, кредита и других банковских операций 52.
Подведем итоги. В Италии середины XIII в. произошло событие исключительной важности: по инициативе городской коммуны было освобождено около 6 тыс. сервов, причем выкуп за них (и довольно большой— около 50 тыс. лир) целиком внесла сама коммуна. Она пошла на это, так как весьма быстрый рост городской промышленности и торговли требовали большого числа новых рабочих рук, и городу пришлось пожертвовать частью своих финансовых средств, чтобы получить свободных работников. Но не только работников для ремесла и банковско-торговых [78] предприятии. Растущему городскому населению во все возрастающем объеме требовалось продовольствие, а промышленности — сырье. И не случайно освобожденные Болоньей сервы «расписывались» по сельским коммунам дистрикта, где они должны были отныне проживать и нести налоги в пользу города и своей коммуны.
Далеко не последнюю роль в процессе освобождения сервов играла и постоянная борьба городов с окрестными феодалами, и одной из побудительных причин «освободительных акций» городских правящих слоев было стремление подорвать мощь своих политических противников. Там же, где феодалы были еще сильны, приходилось идти им и на уступки (в числе последних — уплата большого выкупа и сохранение земельных наделов сервов в руках их прежних господ — сеньоров).
Но все ли освободившиеся сервы стали полностью свободными людьми? Оказывается, нет. Даже если сервы и получали в свое полное распоряжение пекулий и некоторую недвижимость (в Болонье они этого не получали), находясь в условиях феодального окружения, по прошествии некоторого времени, они все равно были вынуждены превратиться в феодально зависимых держателей или арендаторов. Нотариальные формулы об освобождении сервов, составленные в перкой половине XIII в. в Болонье и Флоренции (кстати, почти дословно совпадающие друг с другом), предоставляя освобожденным сервам полную возможность «заложить или продать себя и свое имущество» 53, прямо свидетельствуют о реальности отмеченной нами тенденции.
Какова была судьба тех сервов, которые теряли в результате освобождения пекулий и земельный надел? Разумеется, и они могли становиться держателями или арендаторами чужой земли. Но большая часть их, видимо, направлялась в города — в ту же Болонью прежде всего — один из крупнейших итальянских городов XIII в.
Поэтому-то Болонья, очевидно, подчас и не очень заботилась о том, чтобы за сервами сохранились их земельные наделы и пекулий: ведь она хотела, чтобы многие сервы стали городскими жителями, превратились бы в работников ее ремесленных мастерских и торговых заведений. Но об «устройстве» остальных освободившихся сервов, как мы видели, коммуна «не забыла»: правящая городская верхушка заботилась и о пополнении городской казны и продовольственных запасов города (и своем обогащении не в последнюю очередь) за чет новых налогоплательщиков — не только горожан, но и жителей сельских коммун дистрикта.
Комментарии
38. Liber Paradisus..., p. 125, 126 (3/VI — 1257): «Et nullus de cetero in civitate Bon. vel districtus possit ef fici servus vel ancilla vel de maxenata alicuius vel ascripti tius vcl censitus vel jugo aliquo servitutis obligari vel astringi alicui». Лица, виновные в нарушении этого постановления, карались огромным штрафом в 1000 лир, допустивший это горожанин должен был лишиться языка, руки и ноги, а закрепощение объявлялось недействительным. В связи с упоминанием в постановлении от 3 нюня г. аскринтициев и чиншевиков П. С. Лейхт (вслед за II. Сантини) выдвинул гипотезу следующего содержания: этот факт означает, что и аскриптиции и чиншевики также получили теперь свободу. Поэтому обращение свободного человека в аскриптиция наказывается столь же высоким штрафом (и, добавим, связано с теми же тяжелыми последствиями для человека, согласившегося на закрепощение), как и обращение в серва или маснадерия. Следовательно, полагал Лейхт, 5682 человека, ставших свободными в 1257 г., были не только сервами, но и аскриптициями и даже чиншeвиками. При численности населения Болонской округи не более чем в 100 тыс. человек почти невозможно допустить, чтобы сервов было около 6 тыс. (P. S. Leiсht. Operai, artigiani, agricoltori..., p. 141, 142). Гипотеза Лейхта может быть принята во внимание. Возможно, что в 1256-1257 гг. в Болонье получили освобождение не только «сервы в собственном смысле слова». Однако нам представляется ошибочным предположение, что в середине XIII в. в Болонье и ее дистрикте не только сервы, но все колоны и вообще крепостные приобрели личную свободу. Если бы это было так, не понадобились бы постановления коммувы Болоньи от 1283 г. и 1304 г., результатом которых явилось освобождение большой группы крепостных крестьян (manentes и fideles) как от личной, так и поземельной зависимости, причем в свое распоряжение освобожденные крестьяне, очевидно, получили и принадлежавшие им прежде земельные наделы («omnes bona suae»). Выкуп за них снова вносила коммуна (P. Vассаri. Le affrancazioni collettive dei servi della gleba, p. 50, 51). (По-видимому, все же ближе к истине Ваккари. Сравнив указанное постановление с некоторыми предшествующими решениями коммуны, он пришел к такому выводу: об аскриптициях и чиншевиках (часть которых, добавим, была близка к аскриптициям но своему положению) в постановлении от 3 июня 1257 г. говорится лишь в связи с запрещением вновь обращать свободных людей в крепостных. Аскриптиции же и manentes по рождению сохраняют свой статус. В статуте 1250 г. также речь шла о запрещении новых актов, и в результате которых свободные люди превращались в аскриптициев и manentes (P. Vассаri. L'affrancazione dei servi..., p. 106-108).
39. Liber Paradisus..., p. 125, 126.
40. Ibid., p. 126.
41. Liber Paradisus..., p. 126, 127; «quod оmnes libertati a servitute pro comune Bononie qui morabantur in terris districtus Bononie tempore statuti facti super facto servorum et illorum de maxenata teneantur et debeant se facere scribi in fumantibus illius terre districtus Bononie ubi eis placuerit, et cum ea terra, in qua se scribi fecerint, faciant publicas factiones veniendo coram potestate Bononie et faciendo se scribi coram specialibus notariis potc-stalis et iiominaudo terram cum qua et in qua esse voluerint et facere publicas factiones infra III menses post reformationem huius statuti...»
42. Итальянские историки (Ваккари, Лейхт, Пальмиери н др.), описывая Болонские постановления 1256-1257 гг., как правило, не касаются вопроса о судьбе земельных наделов освобожденных сервов. Не отмечается в литературе и весьма интересный и показательный факт расселении сервов по сельским коммунам дисткрикта и тем самым превращение их в лично свободных держателей и арендаторов.
43. Л. А. Котельникова. Освобождение крестьян в Тоскане в XII — вв., стр. 40—47
44. L. Dal Pane. L’economia bolognese del secolo XIII e l'affrancazione dei servi.
45. L. Dal Pane. Op. cit., р. 558-561.
46. Ibid., p. 565. В одном из декретов Болонской коммуны 1256 г. утверждается, что епископство Болоньи «заполнено сервами», свободных же там «немного». Именно поэтому коммуна и решила «вырвать с корнем» рабство и вернуть сервам прежнюю свободу (Liber Paradisus.,., p. 57, 73, 74).
47. L. Dа1 Pane. Op. cit., p. 560—562.
48. Ibid., р. 5(56. К сожалению, все эти проблемы в указанной статье рассматриваются лишь в общем плане, а не исследуются на материале болонских источников.
49. Ibid., р. 563.
50. Ibid., р. 560—563. Трудно согласиться с автором, когда во всех этих явлениях деревенской жизни он видит «разложение феодализма» или его «внутренний кризис». Это был кризис крупного сеньориального хозяйства, на смену которому пришли иные формы социальных отношений в рамках все той же феодальной системы.
51. Ibid., р. 564.
52. L. DaI Pane. Op. cit., р. 558—561. Нам представляется, однако, что нет достаточных оснований утверждать, как это делает Л. Даль Пане, что «студенческое население дало наиболее сильный импульс к развитию торговли и экспансии Болоньи». Да и сам автор признает, что в распоряжении историка для решения этой проблемы есть лишь «немногие данные» (ibid., р. 559).
53. Formularium florentinum artis notariae..., p. 11; Ars notaria Bononii..., parte. I rubr. 107-108.
Рубрика: Статьи.
