А. В. Рукавишников. Об организации власти в Полоцке в конце XII - середине XIII века. Часть 1
"Новгородцы бо изначала, и Смолняне, и Кыяне, и Полочане, и вся власти, яко на думу, на вече сходятся... на что же старейший сдумают, на том же пригороди станут", - такова знаменитая запись Лаврентьевской летописи под 1176 (6684) годом1 , имеющая непосредственное отношение к Полоцку. Она отражает основной принцип управления как в различных русских землях, так и в Полоцкой в частности - в долитовский этап его истории, закончившийся с потерей самостоятельности Полоцком в середине XIII века. Источники2 позволяют выделить конец XII - первую половину XIII в, как период борьбы Полоцка с немецкими рыцарями и церковниками в Ливонии, а также с литовскими племенами, угрожавшими его независимости; и как период установления республики с элементами княжеской власти - во внутренней жизни.
В дореволюционной отечественной историографии центральное место в изучении Полоцкой земли принадлежит М. В. Довнар-Запольскому и В. Е. Данилевичу. Они подвергли основательному анализу такие институты, как вече и князь. Оба автора признавали верховную власть веча (народовластие) в Полоцке XII - первой половины XIII в., а также отрицали существование "особых должностных лиц, которые ведали бы вечевые собрания и руководили бы ими", то есть боярства. Данная точка зрения находила поддержку и в трудах советских исследователей. М. Н. Тихомиров, например, утверждал, что "в XII в. в Полоцке происходило непрерывное усиление политической роли горожан... Позже в Полоцке видим законченные черты вечевого устройства, подобного новгородским порядкам"3.
В. Т. Пашуто подверг критике положение об отсутствии института "боярства" в Полоцке в XII - XIII вв. Он пишет, что к началу XIII в. в Полоцке "существовало развитое боярско-вечевое управление городами и прилегающими к ним волостями. Поэтому литовское правительство и его ставленники имели здесь дело не вообще со славянами, а в первую очередь с боярами" . Последующие работы о Полоцке описывали вече уже как орган, находившийся под контролем боярства, то есть ни о каком народовластии в чистом виде говорить не приходилось. Л. В. Алексеев выделял "своеобразие социального строя" Полоцка, говоря о "слабости княжеской власти", подчинении князя вечу (с XII века). Отмечая прежде всего военную функцию князя, он указывает, что "в XIII в. полоцкий князь уже не ведал судом". [116]
И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко, а также Б. Н. Флоря развивают мысль о подотчетном положении полоцкого князя по отношению к вечу, сходстве исторических традиций политических институтов Новгорода Великого, Пскова и Полоцка4. Флоря первым привлек материалы литовских "кроник" по вопросу о полоцких политических институтах, однако ограничил рамки своего исследования фактически 20-70-ми годами XII в. - временем "сложения новых норм отношений между князем и городом"5. В отличие от Пашуто Г. В. Штыхов отмечал, что "существование особого полоцкого князя было обязательным и традиционным условием его государственного устройства... Полоцкое вече не располагало развитым институтом представительной власти, чтобы обойтись без князя. Полоцк остановился на этапе сосуществования княжеской и зачатков республиканской власти", то есть управление городом было в руках прежде всего князя; Полоцкую землю "следует считать княжеством со слабо выраженными чертами аристократической республики". Д. Н. Александров и Д. М. Володихин роль веча и вовсе игнорируют, а к концу XII - началу XIII в. относят усилениекняжеской власти в Полоцке6.
Налицо различное видение соотношения институтов веча, боярства и князя - в целом общественно-политического устройства Полоцка конца XII - первой половины XIII века.
"Великая Кроника Литовская и Жмойтская" создана на территории Польши и относится к кругу летописных памятников, имеющих в литературе условное название "Хроники Великого княжества Литовского и Жемайтского". К ним относятся источники, условно подразделяемые на две группы. Краткая редакция, созданная в 20-е годы XVI в. по инициативе канцлера Альбрехта Гаштольда и епископа Павла Гольшанского (летопись Красинского) и дополненная в 40-е годы (Ольшевская летопись (написана в 1550 г.7) и Румянцевская летопись конца XVII века (?)). Пространная редакция представлена текстом, сохранившимся в сочинении М. Стрыйковского (70-е годы XVI в.)8, и в переводе его на белорусский - "Великой Кронике Литовской и Жмойтской", используемой нами (самый ранний, Краковский список датирован XVII веком). Протограф пространной редакции относится ко времени до 70-х годов XVI века. Лишь специальным исследованием можно выявить взаимоотношение летописей как внутри этих редакций, так и двух редакций между собой. "Великая Кроника" содержит серию известий по полоцкой истории XII-XIII вв., которые помещены в ней в форме озаглавленных рассказов, а также рядом отдельных сообщений9.
Нас интересует первая группа известий. Бросается в глаза их несвязанность с остальным текстом летописи. "Кроника" сначала рассказывает о битве на Калке (1223 г.), затем о монголо-татарском нашествии (1237- 1240 гг.) и об активности литвы сразу после него и лишь потом идет известие "О полоцкой свободности... ", где еще раз говорится и о Калке, и о Батыевом нашествии. Очевидно, это известие написано вне летописи, а затем механически вставлено в нее. В то же время все три рассказа связаны между собой текстуально. В первом описываются "полоцкие вольности" в сравнении с новгородскими и псковскими, с одной стороны, а также с афинскими и спартанскими, с другой. Во втором идет речь о захвате Полоцка "литовским князем Микгайло" и о потере вольностей полочанами. В третьем - о внуке Микгайлы Борисе Гинвиловиче, вернувшем былые вольности полочанам, о его сыне Василии- Рогволде и внуках Глебе и Прасковий. При этом Глеб "не долго полочаном пановал, бо в молодом веку преставился", после чего полочане вновь обрели свободу. В Борисе Гинвиловиче и его потомках историки видят одну из линий (друцкую) полоцких князей XII века. Князь Глеб Рогволдович единственный раз упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г, как друцкий князь. Когда он умер, неизвестно. Именно к этому времени (80-е годы XII в.) относится фраза "Кроники" - "полочане... почали собе волно жити, а пана над собою не мели"10. Поэтому третий рассказ "Кроники" ("Княжение [117] Бориса в Полоцку... ") хронологически должен был располагаться перед первым ("О полоцкой свободности... "), где упоминаются события XIII в. (битва при Калке, монголо-татарское нашествие). К тому же конец третьего рассказа и начало первого совпадают:
"КНЯЖЕНИЕ БОРИСА В ПОЛОЦКУ, БЛАГОЧЕСТИВОГО КНЯЗЯ"
"полочане... почали собъ водно жити, а пана над собою не мъли"
"О ПОЛОЦКОЙ СВОБОДНОСТИ, АБО ВЕНЕЦИИ"
"полочаны... волно собъ пановали и жадной зверхности (никакой власти.- А. Р.) над собою не мъли"11
Таким образом, три сообщения "Кроники" представляли собой (до их обработки) цельный рассказ об общественно-политической жизни Полоцка XII - XIII вв. с описанием тех порядков, которые существовали до включения "земли" в состав Литвы.
Внимание привлекает прежде всего рассказ "О полоцкой свободности... " Приведем основную его часть, а также небольшие отрывки из сообщения "О взятю Полоцка... ":
"Потом также (Микгайло) соседствовал и граничил с полочанами, которые в то время само управлялись и никакой высшей власти над собой не имели, только 30 мужей из среды их сограждан на текущие дела назначались судьями и сенаторами, а чаще по сигналу большого колокола, который посреди города висел, все собирались; там и о делах своих, и о нуждах республики, и о подвластных своих рядили, ибо держали в то время Русскую землю сами горожане полоцкие и на несколько десятков миль 12 управлялись. В такой же на то время вольности жили псковичи и новгородцы великие, которую получили из-за неустроений и несогласий, внутренних войн и убийств русских княжат, когда один другого выгонял с княжения и убивал". Затем идет сообщение о том, что после разгрома русских князей на Калке и монголо- татарского нашествия "города богатейшие русские - Новгород Великий, Псков и Полоцк - без княжат начали свободно сами жить и заняли княжества своих князей,.. и в то время в Новгороде, Полоцке и Пскове почти всё греки бывали "митрополитами", владыками, архимандритами, которых всегда присылал туда царьгородский патриарх".
Полочане тем временем объявили войну своим соседям, то есть литве. Князь Микгайло пошел с войском на Полоцк. "Узнав то, полочане тут же приказали ударить в колокол, отчего собрался весь народ из посада и окольных волостей, а также из других их владений (которые тогда подчинялись княжеству Полоцкому), и собрали около 20 тысяч человек. 30 мужей или сенаторов, которые построили войско, вышли против Микгайла из Полоцка" и расположились у города. Микгайло неожиданно напал ("бо видел холопов без военной справы") и разгромил их. А затем вошел в побежденный город, став первым из литовских княжат князем полоцким13.
Из этих рассказов мы можем почерпнуть следующие сведения, относящиеся, как выяснилось, к 80-м годам XII (после смерти Глеба) - середине XIII в. (до захвата города литвой).
Фактически власть в городе принадлежала 30 мужам, которые занимали важнейшие административные, судебные посты, предводительствовали "народным ополчением". Утверждение их в должности происходило на вече. Вече имело верховную власть в Полоцке. На него собиралась вся "община" с посада и окольных волостей, а также с других подвластных территорий "республики" по звону вечевого колокола. Здесь решались важнейшие внутри- и внешнеполитические вопросы, принимались экстренные меры (к их числу относился сбор народного ополчения против Микгайлы). "Пригороды" продолжали подчиняться Полоцку, как центру и главе [118] "земли". Власть князя в городе была минимальной (например, можно говорить о его защитных функциях - без князя город легко сдался на милость победителя- Микгайлы) или он вообще отсутствовал (после монголо-татарского нашествия). Судя по известиям "Великой кроники Литовской и Жмойтской", Полоцк к середине XIII в. являлся самоуправляющейся республикой, с ярко выраженными чертами аристократического правления.
Точная дата захвата Полоцка литвой и имя первого литовского князя в этом городе остаются неизвестными. В 1239 г. в Полоцке еще сидел князем Брячислав, выдавший свою дочь за князя Александра Ярославича Новгородского14, а под 1252 г. в Ипатьевской летописи упоминается полоцкий князь Товтивилл15. Значит, можно говорить о конце 40-х годов XIII в, как о времени взятия Полоцка литовцами (с учетом того, что, судя по "Кронике", полочане управлялись без князя не один год). О литовском князе Микгайло другие источники не сообщают.
Примечания
1 Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 1. М. 1997, стб. 377- 378.
2 Это прежде всего серия "полоцких сообщений" "Великой кроники Литовской и Жмойтской" (ПСРЛ. Т. 32. М. 1975), а также известия русских летописей - Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской I (ПСРЛ. Т. 1. М. 1997; т. 2. М. -Л. 1962; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (НПЛ). М. 1950), "Хроники Ливонии" Генриха Латвийского (Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М. -Л. 1938) и "татищевское известие 1217г. "- "рассказ о Святохне" (ТАТИЩЕВ В. Н. История Российская. Т. 4. М. -Л. 1964, с. 352-354).
3 ДОВНАР-ЗАПОЛЬСКИЙ М. Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия. Киев. 1891; ДАНИЛОВИЧ В. Е. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия. Киев. 1896, с. 183; ТИХОМИРОВ М. Н. Древнерусские города. М. 1956, с. 365).
4 ПАШУТОВ. Т. Образование литовского государства. М. 1959, с. 318; АЛЕКСЕЕВ Л. В. Полоцкая земля в IX-XIII вв. М. 1966, с. 290; ФРОЯНОВ И. Я, ДВОРНИЧЕНКО А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л. 1988; ФРОЯНОВ И. Я. Древняя Русь. М. -СПб. 1995, с. 481; ДВОРНИЧЕНКО А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.). СПб. 1993, с. 106; ФЛОРЯ Б. Н. Историческая традиция об общественном строе средневекового Полоцка. - Отечественная история, 1995, N 5.
5 ФЛОРЯ Б. Н. Ук. соч., с. 113.
6 ШТЫХОВ Г. В. Древний Полоцк (IX-XIII вв.). Минск. 1975, с. 20; его же. Киев и города Полоцкой земли. В кн.: Киев и западные земли Руси в IX-XIII вв. Минск. 1982, с. 45-80, 73; АЛЕКСАНДРОВ Д. Н., ВОЛОДИХИН Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI вв. М. 1994, с. 17.
7 УЛАЩИК Н. Н. Введение в изучение белорусско-литовского летописания. М. 1985, с. 57, 59; ФЛОРЯ Б. Н. Ук. соч., с. 110-112. (см. также: ЧАМЯРИЦКI В. А. Беларускiя летапiсы як помятнiкi лiтаратуры. Минск. 1969, с. 136-162.)
8 STRYJKOWSKI М. Kronika polska. Т. 1. Warszawa. 1846, s. 239-243.
9 Во-первых, это рассказы "О полоцкой свободности або Венеции", "О взятю Полоцка през Мигайла княжати", "Княжение Бориса в Полоцку, благочестивого князя" (размещены они в порядке, приведенном здесь, причем если первые два следуют в тексте подряд, то третий отделен от них рассказом "О поражце Литвы над Мстиславом") (ПСРЛ, т. 32, с. 20-23). Во-вторых, ряд кратких сообщений - о походе Керноса и Гимбруда (легендарных литовских князей) на Брест и Полоцк (причем первый упоминается как город, принадлежащий полоцким князьям) и о разгроме князем Мстиславом Давидовичем Смоленским литовцев у Полоцка (там же, с. 17. 18).
10 ПСРЛ. Т. 2, стб. 620-621; т. 32, с. 23.
11 Там же, с. 20, 23.
12 1 польская миля = 4,45-5 итальянских миль = 5,8-7,2км; 10 миль = 58- 72км.
13 ПСРЛ. Т. 32, с. 20, 21. Перевод на современный русский язык мой.
14 НПЛ, с. 289.
15 ПСРЛ. Т. 2, стб. 815-816.
Рубрика: Статьи.
