О. И. Варьяш. Начала португальских кортесов. Часть 1

Нет необходимости долго рассуждать о том, что самого разного уровня явления и институты, сходные по форме, могут быть совершенно различны по природе и причинам возникновения. Один из самых ярких примеров этого - гетерогенность абсолютизма в разных странах. Не менее интересен и другой феномен из этого ряда - сословно-представительные учреждения. Расхожие представления о том, что сословно-представительные учреждения проистекали по сути из экономических потребностей короны, ради вотирования налогов, вступают в противоречие с конкретным материалом, в частности историей королевства Португалии. Однако, не будем торопиться и обратимся к фактам и документам, освещающим начала португальских кортесов.

Первая ассамблея королевской курии, которая может быть поименована сословно-представительным собранием, традиционно связывается с именем Афонсу III. Есть, правда, мнение, что еще в 1211 г. при Афонсу II, на заседании курии присутствовали представители городов, но оно достаточно шатко 1. Не до конца ясно, к какому времени отнести первое собрание кортесов. Одни склоняются к датировке его 1250 г., другие - 1253, третьи - 1254 г. 2 Наиболее распространенной и обоснованной является последняя точка зрения, высказанная еще А. Эркулану в весьма определенной форме: «Факт остается фактом, что до 1254 г. представители городов не участвовали в политических собраниях монархии» 3.

На мой взгляд разница в два-три года в данном случае не играет роли. Гораздо важнее, что любая из этих дат приходится на время после 1249- 1250 гг., - после похода Афонсу III в Алгарве. Попытка разобраться в ситуации в стране, возможно, позволит понять причины возникновения португальских кортесов.

Так ли, однако, важны эти причины, что они привлекают особое [40] внимание? Арминду де Соуза, автор блестящего исследования по истории кортесов 1385—1490 гг. 4, вообще считает, что проблеме истоков кортесов уделяют неправомерно большое внимание. Его точка зрения на природу кортесов (и институтов вообще) весьма интересна и заслуживает того, чтобы на ней остановиться. А. де Соуза вполне разделяет мнение французских историков о том, что любой институт - это прежде всего место, где происходит обнародование и обсуждение политических идей и их пропаганда 5. А. де Соуза присоединяется к мнению П. Ансара, что «любой институт, будь то армия, церковь, судебная система, политическая партия, синдикат - есть орган выработки идей и не может реализовать свои цели иначе, чем меняя структуру сознания». Стремясь уловить в истории то, что принадлежит собственно ей и расположено между индивидуальным и всеобщим, А. де Соуза видит особенность любого института в его постоянной незавершенности и изменяемости, полифукциональности и в этом смысле неоформленности 6, и кортесам, по его мнению, более, чем многим другим структурам, свойственны эти черты. Исходя из этой посылки, а также из скудости источников по первому периоду существования сословно-представительных собраний, А. де Соуза и отрицает важность проблемы возникновения кортесов для понимания их «природы» и функционирования 7. Именно поэтому он концентрирует внимание на периоде 1385-1490 гг., когда кортесы «текли, как широкий поток» 8, собираясь каждые два года, и дают обильный материал для исследования.

Мне кажется, однако, что уважаемый автор сам себе противоречит в этом случае, ибо изменяющийся организм кортесов в разные периоды своей жизни отнюдь не равен сам себе, а способ и механизм действия его на раннем этапе вряд ли может быть изучен без учета момента его рождения. Отрицая возможность определения кортесов как института, А. де Соуза отвергает формулировку М. Каэтану о том, что кортесы «это собрание трех сословий (клир, знать, народ), созванное королем или от его имени и проходящее при участии монарха» 9, — указывая, что та или иная выдвинутая Каэтану характеристика отсутствует на том или ином этапе развития кортесов. Однако в той же степени, видимо, нельзя исходить из принципов, типичных для поздних кортесов, при рассмотрении их в целом. А потому вернемся к тому исторически преходящему, неповторимому, что существовало в момент появления кортесов, — к ситуации в королевстве, в том числе — к походу Афонсу III.

Мы часто говорим об этом походе как о своего рода точке после длинной фразы - Реконкисты. Действительно, после него Португалия обрела более или менее стабильные границы, в результате остановки [41] военно-политического продвижения на юг стихли и мощные миграционные волны. Если не считать участия португальских войск в битве при Саладо и в других предприятиях кастильской короны, прекратилось действие Реконкисты и в демографическом, и в социальном аспектах. Общество начало стабилизироваться, и это застывание отливалось в формах социальных, правовых и политических.

Все это, однако, получилось после и в результате похода, но значительно позже. И осознание его как завершения целого этапа жизни королевства Португалии существует, очевидно, лишь в ретроспективной оценке из нашего исторического и историографического далека. Для португальцев же XIII века завершился вот этот, весьма успешный поход, в котором король показал себя монархом-воителем и победителем, а те кто помогал ему - причастными к победе и верными государю.

Я именно так оцениваю ситуацию, исходя из обстоятельств восшествия на престол Афонсу III. Как известно, его предшественник и брат, Саншу II, своими крутыми мерами борьбы с высшей церковной и светской знатью вызвал столь явное недовольство собой, что был вынужден бежать в Кастилию. Афонсу, на которого пал выбор высших лиц королевства и самого папы, согласившись на престол, наверняка испытывал дискомфорт и неуверенность по разным причинам. Во-первых, в стране остались сторонники Саншу II; во-вторых, он уже был женат, правда, бездетно, на Матильде Булонской, а восшествие на престол толкало на установление иных брачно-династических связей; наконец, брат был жив, и это подрывало законность пребывания Афонсу на троне Португалии.

В такой ситуации внутриполитический смысл предпринятого через четыре года после воцарения Афонсу похода совершенно ясен — единение всех сил португальских земель вокруг короля как в совместном крестоносном порыве, так и в приобретении новых земель и городов. Не вызывает он в целом сомнений и с внешнеполитической точки зрения: завоевание в 1248 г. Фернандо Святым Севильи требовало ответного шага со стороны Португалии для сохранения пиренейского баланса.

Как показало последующее правление Афонсу III, он оказался достойным наследия отцов: как и его коронованные предки, он продолжил сильную королевскую политику, вплоть до ссор с папой римским и отлучения, как это было в привычках португальских королей. Возможность начать такую политику дала победа в Алгарве. В чем же заключалась возможность продолжать ее, не подвергаясь риску быть изгнанным из страны, подобно брату?

Если, сопоставив правления Саншу и Афоису, попытаться найти между ними разницу или то новое, что позволило Афонсу 34 года управлять королевством и на смертном одре с уверенностью передать его своему сыну и последователю Динишу, бросаются в глаза несколько явлений. Во-первых, - бурная законодательная деятельность Афонсу III, не в пример брату-предшественнику. «Книга законов и установлений» содержит [42] десятки законодательных актов, относящихся ко времени Афонсу III. Во-вторых, постоянное внимание, в том числе и законодательное, к городским делам и участие в городских занятиях. В-третьих, еще более широкие «расследования» земельных владений, имевшие целью упорядочение их в пользу короля. В-четвертых, существование кортесов.

И так, целый набор мер но урегулированию должным образом отношений королевской власти и подданных. Какие же вопросы должны были решить в этой системе кортесы?

На ассамблее 1254 г., по мнению португальских историков, обсуждались и были затем приняты общие законы касательно судопроизводства и деятельности кортесов; разбирались жалобы и были дарованы привилегии и форалы различным лицам и городкам; возможно, было принято решение и о так называемом «выкупе монеты» 10согласно возникшему раньше и не раз уже применявшемуся обычаю.

Тот же вопрос о порче монеты стоял перед участниками кортесов 1261 г. Не следует видеть в этом, однако, только экономическую проблему, касающуюся исключительно городов. Порча монеты и вопрос о том, как ее избежать, были, конечно, проблемой общегосударственной важности, затрагивавшей и казну, и знать, и горожан, что становится особенно ясно, если мы вспомним, что уже в XIII в. члены королевской семьи и знатных родов в большей или меньшей степени участвовали в традиционно городских занятиях 11, а духовенство еще в 1250 г. жаловалось, что король заставляет его вносить в казну денежные платежи 12.

Посмотрим, о чем шла речь на следующих ассамблеях кортесов. В 1273 г. разбирались жалобы клира, как и в 1282 г., уже при короле Динише. Кортесы 1285 и 1288 гг. были посвящены результатам «расследований». Предполагают, что в 1289 г., когда, наконец, отношения монарха и прелатов королевства при содействии папы вернулись в мирное русло, возможно состоялись кортесы, обсуждавшие условия конкордата. Относительно дел, занимавших ассамблеи 1291 и 1305 гг., точных сведений не сохранилось; может быть, речь шла о престолонаследии 13. Интересно, что последние 20 лет своего правления Диниш кортесы, видимо, не собирал.

Если от кортесов эпохи Афонсу III и Диниша до нас дошли лишь фрагменты и намеки в законодательных актах, наследник Диниша, Афонсу IV, оставил нам собственно «Акты кортесов», уже приобретшие ту форму обращений к королю и его ответов, которая так характерна для документации сословно-представительных собраний. К этому же периоду принято относить складывание двух- или трехпалатной [43] структуры кортесов, или, по крайней мере, выделения «народа» - роbоо — как особого заседания 14.

За время правления Афонсу IV состоялось всего четыре созыва португальских кортесов - 1325, 1331, 1340 и 1352 гг. От созыва 1340 г. до нас не дошло привычных актов с упоминанием петиций и предложений сословий, а лишь так называемая «Прагматика» 15, регламентировавшая повседневную жизнь всех слоев португальского населения, т.е. результатом встречи короля и сословий явился только и именно законодательный акт, имевший в виду территорию и жителей всего королевства. В преамбуле «Прагматики» автор определил ее цель как прекращение расточительства и роскоши. А. Оливейра Маркеш считает, что путем штрафов за нарушение оной Афонсу IV надеялся собрать средства на поход против арабов в 1340 г. 16 Полагаю, что цели и значение «Прагматики» намного шире, о чем я уже писала 17. Но субъективно ее задачи действительно могли осознаваться именно так, и тогда в этом законе, возникшем как итог общения короны и сословий, явно видны следы влияния, а может быть и сопротивления городского сословия, требовавшего ограничения роскоши знати вместо или вместе с субсидированием городами военного похода.

Случай 1340 г. - уникальный. От остальных созывов до нас дошли акты кортесов и королевские грамоты. Посмотрим, какие вопросы стояли перед кортесами 1325, 1331, и 1352 гг. Ассамблея 1325 г., имевшая место сразу после восшествия на престол Афонсу IV, касалась прежде всего двух важнейших для монарха городов королевства - Лиссабона и Сантарена. Сантарен представил королю жалобы на нарушение городских обычаев и привилегий прежних королей и на злоупотребление королевских должностных лиц, каковые (жалобы) и были удовлетворены. Лиссабону были подтверждены его прежние форалы и обычаи. Кроме того, кортесы завершились изданием королевского закона, запрещавшего вывоз из страны золота и серебра, и грамоты о правах лиц, осуществлявших патронат над церквами и монастырями 18. Гораздо более обширны акты кортесов 1331 г. в Сантарене. Они включают 63 общих статьи, а также специальные статьи семи городам. Значительно меньший объем актов кортесов 1352 г. — 24 общих статьи и специальные статьи городу Ламегу. Интересно, что членение решений короля по сословиям (статьи клиру, статьи знати, статьи народу) появится лишь при следующем государе - Педру I.

Оставляя в стороне специальные статьи разным городам, которые, как они ни интересны, чаще всего все же имеют изначально местный характер, определим вопросы общих статей. Подсчеты осложняются тем, [44] что в одной статье могут быть затронуты вопросы разного характера. Итак: (Дробью отделены данные кортесов 1331 (слева) и 1352 гг. (справа))

  • злоупотребление должностных лиц короля - 16//2
  • злоупотребление в налогообложении, просьбы о смягчении его - 11//-
  • судопроизводство и меры пресечения правонарушений - 13//5
  • отношение с церковью – 2//5
  • отношения с негородскими слоями- 4//1
  • отношения с инонфессиональными группами - 2//3
  • соблюдение старых форалов и обычаев – 8//-
  • автономия и привилегии городов - 5//2
  • грабежи знати и королевской семьи в городах - -//1
  • регламентация торговли – 5//3
  • штрафы – 2//-
  • ростовщичество – 1//1
  • долги – 5//2
  • военная служба – 1//-
  • общественное призрение, опека – 1//-
  • вывоз драгоценных металлов – 2//-
  • нехватка рабочих рук - -//119

Итак, первое место по количеству жалоб и соответственно решений занимают злоупотребления королевских должностных лиц или просьбы об ограничении их деятельности и вопросы судопроизводства и пресечения правонарушений; затем идут петиции об отмене или смягчении неправедных платежей; следом - просьбы о сохранении городских обычаев, привилегий, городской автономии. (Если же объединить эти два пункта, требования, касающиеся политического и правового положения города в королевстве окажутся на втором месте.). Таким образом, большая часть статей рассматривает вопросы регулирования управления государством, соотношения органов центральной и местной власти, правосудия на местах и в королевском суде, т.е. вопросы преимущественно политические.

 


Комментарии

1. Peres D. As cortes de 1211 // Revista portuguesa de historia. Coimbra. 1949. T. IV.

2. Sanchez Albornoz C. La curia Regia Portuguesa // AHDE. 1928. Vol. V; Oliveira Marques A.H. Guimaraes Cortes de 1250 // DHP. L., 1971. Vol. 2. P. 401-402; Sousa Soares T. de. As cortes portuguesas // Revista Portuguesa de historia. Coimbra. 1943. T. 2;Caetano M. As cortes de Leiria de 1254. Lisboa, 1954; Herculano A. Historia de Portugal, s/d. Porto; Lisboa. L. VI. P. 122.

3. Herculano A. Op. cit. P. 122.

4. Sousa A.de. As Cortes Medievais Portuguesas (1385-1490). Porto, 1990. Vol. 1. P. 86.

5. Ansart P. Ideologies, Conflicts et Pouvoir. Porto, 1977. P. 90.

6. Sousa A. de. Op. cit P. 87,90.

7. Ibid. P. 92-93.

8. Ibid. P. 92

9. Caetano M. Cortes // Enciclopedia Luso-Brasileira da Cultura. Lisboa, 1965.

10. Caetano М. As cortes de Leina. P. 42.

11. См.: Вирьяш О. И. Торговля и королевская власть в Португалии в XII-XIV вв.// Рынок и экспортные отрасли ремесла. М., 1990.

12. РМН. Leges. 1. Р. 188-191.

13. Caetano М. Historia de Direito Portugues. Vol. 1. P. 316.

14. Ibid. Р. 315.

15. Cortes Portuguesas: Reinado de D. Afonso IV. Lisboa, 1982.

16. Oliveira Marques А. H. Ensaios de historia medieval portuguesa. Lisboa, 1980, P. 97-98.

17. См.: Прагматика 1340 г. Вступ. ст. // СВ. 1992. Вып. 54.

18. Sousa Soares Т. de. As cortes portuguesas. P. 13-24.

19. При сопоставлении данных по кортесам 1331 и 1352 гг. нужно учитывать, что между ними пролегли годы "Черной смерти", значительно изменившей ситуацию в стране и повлиявшей на проблематику решений кортесов.

Рубрика: Статьи.