Н. П. Соколов. Колониальная политика Венеции в XIII в. Часть 5

5

БОРЬБА ПРОТИВ ВЕНЕЦИАНСКОГО ГОСПОДСТВА ЗАВИСИМЫХ ГОРОДОВ И УГНЕТЕННОГО НАСЕЛЕНИИ КОЛОНИИ

Экономическая политика метрополии и истрийских в далматинских городах и феодальный гнет на Крите вызывали почти непрерывные восстания населения этих колоний и зависимых от Венеции городов. Борьба, возникавшая на местной почве, нередко осложнялась поддержкой, которую получали недовольные со стороны государств, заинтересованных в создании для республики св. Марка максимальных затруднений и ее владениях. В Истрии Венеции приходилось считаться с патриархом Аквилеи, в Далмации — с венгерским королем, на Крите — с Никейской империей, а позднее — с Палеологами.

Борьба, которая шла па Крите, была прежде всего борьбой классовой, борьбой угнетенного местного крепостною населения против своих поработителей. Для греческого населения Крита крепостнический гнет усугублялся иноземным и иноверным гнетом, что делало венецианцев особенно ненавистными. Классовая борьба принимала здесь отчасти национально-религиозные формы.

Борьба в Истрии и на Далматинском побережье носила преимущественно характер отпора завоевателям. Это, конечно, не значит, что здесь не имели места вспышки классовой ненависти со стороны угнетенного населения, судьба одного из Квирини, погибшего на острове Цресе в 1227 г. «жестокою смертью», достаточно говорит за это 106.

Города, попадавшие в сферу венецианского влияния или полностью подчиненные Венеции, стремились к политической независимости. Борьба их была длительной и упорной: она началась с первых десятилетий проникновения Венеции на Балканский полуостров, тянулась в течение всего XI и XII вв. и не раз заканчивалась поражением Венеции.

В начале XIII в. в результате более чем двухвековой борьбы все без исключения истринские города признавали свою вассальную зависимость от республики св. Марка. Они не пытались уже восставать ни в дни расправы венецианцев в 1202 г. с непокорным Задаром, ни в последующие годы блестящих успехов своего сюзерена на Востоке. У современников складывалось представление, что вся Истрия была подчинена Венеции 107.

Гораздо более скромными были успехи Венеции в Далмации. На Далматинском побережье ей в начале XIII в. принадлежал только одни Задар, отвоеванный у венгерского короля крестоносцами, участниками четвертого крестового похода.

Впечатление, произведенное огромными успехами политики Венеции на Востоке, не только временно парализовало волю вассальных государств к борьбе за свою независимость, но заставило, по крайней мере на время, всегдашних соперников — Аквилею и Венгрию удерживаться от враждебных действий но отношению к Адриатической республике.

Только в 1242 г. восстала в Истрии Пола. Судя по кратким сведениям, которые дает об этих событиях хроника Дандоло, большой венецианский флот в составе 40 кораблей немедленно направился к берегам Истрии и, видимо, без особого труда заставил Полу капитулировать 108. Нет сведений, что какой-либо другой город Истрийского побережья последовал примеру Полы. [189]

Более напряженная обстановка в 40-х годах сложилась и Далмации. Здесь поднял против Венеции восстание Надар. Дандоло не находит достаточно редких выражении, чтобы «заклеймить» поведение «неблагодарного города». Оказывается, «превознесенный богатством и почетом за время своего подчинения Венеции» Задар прогнал комита-венецианца, арестовал венецианцев, живших в городе, наложил секвестр на их имущество и принял к себе венгерский гарнизон 109. Со своей стороны венгерский король поспешил даровать Задару ряд экономических и политических привилегий 110. Пример Задара оказался заразительным: в это же время против Венеции восстал комит острова Крка Бартоломео и также перешел па сторону венгерского короля 111.

Республика св. Марка, стремившаяся сохранить свои владения в северо-восточном углу Адриатики, действовала быстро и решительно. Венецианцы тотчас же снарядили войско и флот из 20 кораблей и направили его к берегам Далмации. Флот форсировал гавань Задара, разорвав закрывавшую к ней доступ цепь, и венецианцы высадились у самого города. После непродолжительного сопротивления город был взят, и жители его должны были просить мира и подчиниться суровым требованиям венецианцев 112. Очень многие из них эмигрировали 113.

В 1244 г. между Венецией и Венгрией был заключен мирный договор, по которому венгерский король отказывался от всяких дальнейших притязании на Задар 114. Таким образом, Венгрия еще раз выдала Задар его жестокому врагу на лагунах.

Тяжесть иноземного гнета, однако, была такова, что Задар один, без союзников, попытался опять взяться за оружие. Новое восстание началось в 1247 г. «без причины, по дьявольскому наущению», как уверяют нас составители акта о капитуляции побежденного города. В результате на него были возложены новые политические и экономические цепи. В городе были еще раз разрушены возведенные жителями укрепления, в пределах городской черты венецианцы возвели крепкий замок и в нем поставили венецианский гарнизон, содержание которого было возложено на жителей 115. Была взыскана значительная контрибуция под видом вознаграждения пострадавшим во время восстания венецианцам из состава прежней администрации Задара 116. Экономическая жизнь города окончательно была подчинена интересам республики св. Марка. Сорок заложников должны были обеспечить выполнение «договора» и верность непокорного города в дальнейшем 117.

В первой половине XIII в. Венеции удалось обосноваться и на южной оконечности Далматинского побережья, в Дубровнике. При неизвестных нам обстоятельствах, Дубровник вынужден был признать венецианское верховенство в годы, последовавшие за образованием Латинской империи и превращением Венеции в великую средиземноморскую державу. Именно тогда Дубровнику и был навязан «договор» 1232 г., который должен был заставить его служить венецианским интересам. Часть дубровницкого нобилитета стояла на стороне Венеции, чем объясняется то обстоятельство, [190] что Дубровник не сопротивлялся врагу так решительно, как его северный собрат, Задар. Однако и в Дубровнике не все проходило гладко. Хотя оппозиция Венеции была здесь, по крайней мере в течение нескольких десятилетий XIII в., слаба и не единодушна, тем не менее она существовала. Из «договора» 1251 г. видно, что заключению его предшествовало движение, которое Венеции пришлось усмирять силой. Оно не было, однако, особенно серьезным, судя по тому, что не потребовало со стороны Венеции особых усилий 118.

Теперь мы обратимся к изучению той упорной борьбы, которую вело против венецианского господства порабощенное крестьянство на Крите.

Первоначально и здесь борьба носила политический характер. Это была борьба с Генуей, ревниво следившей за возрастанием колониального могущества своей соперницы. Но уже в процессе этой борьбы Венеция столкнулась с резко враждебным отношением к себе со стороны местного населения.

В 1208 г. поднялось первое восстание крестьян во главе с некоторыми греческими феодалами против венецианского господства. Во время этой борьбы был убит Райперио Дандоло — сын Энрико Дандоло, явившийся сюда для борьбы с генуэзцами, и Венеция вместе с подкреплениями, состоявшими из флота в 12 судов, направила на Крит первого дуку этого острова Якопо Тьеполо 119.

Тьеполо было поручено подавить восстание. Задача была нелегкой и сама по себе, но она осложнилась, кроме того, дополнительными трудностями. В 1211 г. на остров была отправлена первая партия венецианских феодалов. Передача им части земель происходила за счет местной феодальной знати, которая тоже присоединилась к восставшим. Во главе их оказалась местная феодальная фамилия Агиостефанитов. Восставшие захватили Ситию и Мирабелло, расположенные в восточной части острова. Обширные горные и лесистые пространства острова, слабость венецианских вооруженных сил, враждебное отношение греческого населения к Венеции создавали здесь удобную обстановку для развертывания упорной партизанской борьбы. Тьеполо, не считая находившиеся в его распоряжении силы достаточными, обратился за помощью к Марко Санудо, который незадолго перед этим обосновался на Кикладах. Только соединенными силами Тьеполо и Санудо восстание было подавлено.

Мир на острове после этого продолжался очень недолго. Уже в ближайшие годы начались волнения. Причина движения была прежней, повод же к нему подал один из венецианских феодалов острова Пьетро Филоканево, шателен замка Бонрепари, угнавший коней и других домашних животных у своих соседей греков. В числе пострадавших оказались Константин Сенаст Скордилли и крестьяне, жители деревни Психро. Обиженные принесли жалобу дуке острова Паоло Квирини. Квирини осудил поступок своего соотечественника и потребовал возвращения захваченного скота. Пьетро Филоканево, однако, пренебрег распоряжением губернатора острова. Обиженные прибегли тогда к вооруженным действиям. Замок обидчика был атакован, причем нападавшие захватили «огромное количество коней и других животных» 120.

Это столкновение послужило сигналом ко второму большому восстанию. Подобно пожару оно охватило всю западную половину Крита, от порта Милипотамо до западных границ острова. Дука поспешил направить [191] на запад феодальные ополчення венецианских рыцарей и пехотинцев, по повстанцы под начальством Константина Севаста и Феодора Мелиссина разбили венецианских феодалов, причем часть венецианских рыцарей осталась на поле битвы, а остальные разбежались. После этого для дуки ничего не оставалось, как начать мирные переговоры. Мир был заключен в 1219 г. при преемнике Квирини, Доменпко Дельфино. Несомненное согласия Венеции дука уступил значительную часть острова к западу от реки Мусселе восставшим греческим феодалам и их парикам 121. Тактика переманивания на свою сторону греческих феодалов с этого времени делается обычным приемом, к которому прибегала Венеции для того, чтобы, используя продажность греческих архонтов, раскалывать движение и подавлять его. Из этих же соображении тот же Паоло Квирини, который в 1223 г. вторично был дукой на Крите, превратил в ленников Венеции еще двух греков — Феодора и Михаила Мелиссинов 122.

Впрочем, только привлечения местных феодалов не было достаточно, для того чтобы водворить длительный мир на острове, так как этим не устранялась основная причина восстаний — хозяйничанье на острове ненавистных феодалов. Поэтому еще через несколько лет, в 1229 г., вспыхнуло новое, третье восстание.

Из Венеции, предвидя грозившую опасность, еще в 1221 г. направили на остров вторую партию рыцарей и пехотинцев. Восставшие на этот раз не побоялись ни нового подкрепления из Венеции, ни измены части архонтов делу борьбы с захватчиками, тем более что некоторые из архонтов опять примкнули к восстанию. Лоренцо да Моначи так мотивирует и определяет силу этого нового восстания: «Скордилы, Мелиссины и их сторонники, прельщенные привычной сладостью грабежа, обагренные человеческой кровью и по этой причине совершенно не знающие мирной жизни, делают, в результате разбоя, общественные дороги непроходимыми, тайно убивают людей, так что почти весь остров был охвачен жестоким восстанием» 123.

Дука Джнованни Сторлято обратился за помощью к Марко Санудо, уже выступавшему однажды в роли «усмирителя» восставших греков. Сеньер Киклад откликнулся на этот призыв и начал с того, что немедленно по высадке на Крите приступил к постройке укрепления. Однако на этот раз и восставшие не рассчитывали только на свои силы: они обратились к императору Никеи Иоанну Ватаце, предлагая передать ему остров, если только он пошлет им на помощь свой флот. Никейский император направил к берегам Крита свой флот, состоявший более чем из двух десятков кораблей. Этого было достаточно, чтобы Марко Санудо почувствовал свой тыл необеспеченным и, «уклоняясь от доблестных путей своих предков, развращенный деньгами» 124, отплыл на свои острова.

Мегадука Ватаци, высадившись на острове, приступил к осаде замка Бонифацио. Помощь Никеи окрылила восставших, их успехи быстро развивались,— один за другим венецианские феодалы сдавали свои замки греческим парикам и их архонтам: Марко Квирини сдал Ретимно, Маргарите Фулькарено — порт Мелипотамо, Конрад де Милерна — Неокастрон, причем «погибли многие храбрейшие мужи из латинян» 125. Однако положение мегадуки на острове было очень опасным. Могущественный [192] венецианский флот каждую минуту мог появиться у берегов Крита и разгромить морские силы мегадуки. Надо было спешить, а осада замка Бонифацио, вследствие упорного сопротивления шателена Авоналя, затягивалась. Со своей стороны Джиованни Сторлято поспешил на выручку осажденным. Все это заставило мегадуку сиять осаду и, бросив осадные машины, сесть на корабли и отправиться в море. У берегов Киферы флот был разбит бурен, причем уцелело только несколько небольших судов 126. Попытка опрокинуть венецианское господство на Крите соединенными силами Никеи и восставшего населения острова не удалась.

Однако восставшие не считали себя побежденными, и борьба продолжалась с прежним упорством. На остров прибыло новое венецианское подкрепление, 40 рыцарских ленов было предоставлено в распоряжение новых колонистов 127. Венецианцам приходилось шаг за шагом отвоевывать у восставших захваченные ими замки и территории. Преемник Сторлято Николо Тонписто за два года своих полномочий сумел отбить у восставших лишь несколько отдельных укрепленных мест, что побудило нового дуку Бартоломео Градениго в 1234 г. прибегнуть к старому, уже испытанному средству: посеять розпь среди восставших. Николай Севаст, Михаил Мелиссин прекратили сопротивление, получив от дуки земли от реки Петреи до озера Актис с обязательством платить небольшую сумму республике св. Марка и вести борьбу с восставшими в районе от реки Петреи до мыса Сальмоне. По и это не приостановило дальнейшей борьбы 128.

Дука умер до истечения срока своих полномочий. Войну продолжали два его советника. Один из них. Марко де Молино, начал осаду Ситии, все еще находившейся в руках восставших, другой, Джиованни Ардиццо, командовал значительным флотом, крейсировавшим у берегов Крита,— опыт нападения никейского флота заставил венецианцев держать в водах Крита также и свои корабли. Действительно, как раз во время осады Ситии появился новый флот императора Ватаци, состоявший на этот раз из галер. Это заставило Марко де Молино снять осаду и удалиться в Кандию. Тогда Джиованни Ардиццо выступил против никейского флота и принудил его укрыться в порту Суда. Попытка венецианского адмирала атаковать никейцев в гавани не увенчалась успехом: матросы флота и участники восстания из близлежащих местностей отразили нападение градом стрел и камней, причинивших венецианцам значительные потери в людях,— был ранен сам венецианский адмирал. Греческий флот после этого смог покинуть Суду и удалиться в Эгейское море.

Новый дука Анджело Градениго, прибывший из Венеции в 1236 г., склонил на свою сторону еще одну группу своих противников, «тех, что шли за Сиврито». Изменники делу восстания взяли на себя обязательство убить наиболее упорных и неуловимых вождей повстанцев, братьев Мануила и Константина Драконтипуло, и удалить с острова эмиссаров Ватаци 129. За это они получили в свое распоряжение тот самый замок Бонифацио, который безуспешно осаждал несколько лет перед тем мегадука Ватаци. Одновременно изменники передали дуке замок св. Николая, который они держали до того от имени Никейского императора.

Движение повстанце» тем не менее не прекратилось. Лоренцо да Моначи так характеризует это время: «Мятежи тогда в различных частях [193] острова, как на востоке, так и на западе, никогда не прекращались, и Луки, сменявшие потом друг друга, подавляли их различными приемами и ухищрениями» 130.

О характере этих «мятежей» можно судить по событиям 1261 г. В этом году вилланы нескольких поместий восстали против своего сеньера, венецианского феодала Паоло Доно. «Для того чтобы искра эта не разрослась в большой пожар», дука Николо Навигайозо поспешил с вооруженным отрядом к месту восстания. Движение вилланов было подавлено, и дука, «взяв заложников, возложив на восставших разные иные тяготы», вернулся обратно 131.

Уничтожение латинского господства на Босфоре окрылило Михаила Палеолога надеждой отнять у латинян и другие их владения. В том же 1261 г., когда был взят Константинополь, Палеолог отправил на Крит своего эмиссара с письмом к архонтам, в котором император призывал их к восстанию против Венеции и обещал пм свою помощь. Эмиссар высадился в Суде, район которой все еще находился в руках «мятежников». На острове началось новое, четвертое восстание, затянувшееся до конца столетия, несмотря на то, что Михаил Палеолог с 1268 г. находился с Венецией в дружественных отношениях. Это восстание нашло энергичного и талантливого руководителя в лице Алексея Каллергия, примкнувшего к восстанию по личным мотивам. Он захватил и убил одного «франка», состоявшего на службе шателена Мелипотамо—Марино Стено. Шателен захватил 9 человек из окружения Каллергия и по распоряжению дуки повесил их. В результате Николо Навигайозо сообщил своему родственнику, байло Негропонта, Андреа Барбадико, следующее: «Новости же, которые я тебе могу сообщить по делам этого острова, таковы: Алексей Каллергий с братьями и своими вассалами (quia deum spectant) вышли из повиновения нашему господину дожу и начали с нами войну» 132. Война эта разрасталась все более и более. Под 1271 г. Лоренцо да Моначи отмечает: «Невероятная гражданская война охватила государство...».

Сила этого, как и всех других восстаний, заключалась без всякого сомнения в той непримиримой вражде, которую венецианские феодалы возбуждали в местном крепостном крестьянстве. Это прекрасно понимали и сами венецианцы. Отсюда неизбежным для Венеции становилось обращение еще к одному средству борьбы против восстаний.

От 1307 г., когда четвертое восстание на Крите было уже в прошлом, сохранилось письмо венецианских феодалов к дожу, из которого видно, в чем заключалось это средство. Феодалы Крита сообщали дожу, что во время войны с Алексеем Каллергием при дуке Альбертино Моросини «был уменьшен поголовный налог (testatico) с вилланов центральной и восточной областей острова, и многие от него были освобождены»; при дуке Гвидо да Канале,— читаем мы в том же письмо,— «был уменьшен поголовный налог с вилланов в центре и западной части острова..., были уменьшены оброчные поступления фруктов и вина». Феодалы сообщали также, что при дуке Марино Дандоло «многие вилланы были даже освобождены». Тот же документ объясняет нам и побудительную причину, которая заставила совет феодалов пойти па эти уступки: «все это было решено для сохранения острова» 133. Это не простая фраза: при дуке Эрмолао Цусто [194]сенат острова, т. е. узкий совет феодалов па Крите, вынес, например, решение покинуть ряд поместий в восточной части острова, ввиду нараставшей здесь угрозы восстания вилланов.

Приведенные данные опровергают всякие попытки буржуазной науки истолковать движение на Крите не как классовую борьбу угнетенного греческого крестьянства против феодалов-угнетателей, а как-либо иначе,— все равно, будет ли это старая «теория», позаимствованная у Лоренцо Моначи, объясняющая «мятежи» кровожадностью греческих архонтов, или современные измышления фашиста Дудана, сводящие их к интригам Никеи 134, или умствования Герланда, видящего в борьбе на Крите «всегда только частные интересы и, в особенности, частные притязания отдельных лиц» 135.


Комментарии

106. I.ibri commemoriales, vol. I. p. 156.

107. Devastatio Constantinopolitana, ed. Hopf. Chron. Greco-rom . Berlin, 1873, p. 87.

108. A. Danduli Chronicon, col. 353.

109. A. Danduli Chronicon, col. 353. Ljubic. Monumenta..., vol. I, p. 61 и сл.

110. A. Danduli Chronicon, col. 354.

111. Ibid., col. 355.

112. Ibidem.

113. Thomas arch. Spalatensis. Monumenta…, p. 184.

114. FRA. DA. vol. XIII, p. 419.

115. A. Danduli Chronicon. col. 357.

116. FRA. DA. vol. XIII, p. 438.

117. Ibid., p. 431.

118. A. Danduli Chronicon. col. 464.

119. Ibid., col. 336.

120. Laurentii de Monacis Chronicon de rebus Venetorum, р. 155.

121. A. Danduli Chronicon. col. 341.

122. FRA. DA. vol. XIII, p. 322.

123. Laurentii de Monacis Chronicon de rebus Venetorum, р. 156.

124. Ibidem.

125. A. Danduli Chronicon. col. 346.

126. Laurentii de Monacis Chronicon de rebus Venetorum, р. 156.

127. FRA. DA. vol. XIII, p. 314.

128. Ibid., p. 313.

129. Laurentii de Monacis Chronicon de rebus Venetorum, р. 157. FRA. DA. vol. XIII, p. 323-325.

130. Laurentii de Monacis Chronicon de rebus Venetorum, р. 157.

131. Ibidem.

132. Ibid., p. 158.

133. I.ibri commemoriales, vol. I. p. 82.

134. B. Dudan. II domino veneziano di levanter, p. 133, 134.

135. E. Gerland. Kreta, p. 8.

Рубрика: Статьи.