В. Ф. Семенов. Венгерская Золотая булла 1222 года. Часть 3
3
«Золотая булла» (Bulla Aurea, Aranybulla), «Золотая привилегия», венгерская «Великая хартия вольностей», «Декрет короля Андрея» — вот различные наименования, под которыми была известна Хартия 1222 г. в средние века и у позднейших историков.
Наиболее известное в настоящее время название документа — «Золотая булла» — окончательно установилось с середины XIV в., хотя употреблялось и в XIII в., еще при жизни Андрея II, получив свое название от золотой печати, приложенной к первоначальному тексту хартии. Вначале же хартию называли чаще просто «декретом» или «декретом короля Андрея», подобно тому как под именем декретов известны были и другие, более ранние законы венгерских королей (Стефана, Ладислава, Кальмана) 40.
Золотая булла состояла первоначально из введения и 31 статьи (последняя статья вместе с заключением) и была написана на довольно чистом литературном латинском языке. Составленная наспех, она не дает вполне систематизированного текста, но отдельные статьи ее, введение и заключение изложены ясно и отчетливо. Редакция хартии, как видно из текста буллы, принадлежит одному из придворных клириков, королевскому секретарю Клету. Подлинный текст 1222 г. до нас не дошел. Наиболее древняя копия текста 1222 г., сохранившаяся до нашего времени, относится уже к 1318 г. 41. Подобно английской Великой хартии 1215 г., Золотая булла 42 внешне выглядела как обычный королевский манифест, написанный от имени короля и «по его собственной воле». Однако во введении к основным статьям буллы имеется указание на «жалобы» «знатных людей» и даже на «большие огорчения», возникшие между королем и его вассалами: «Так как свобода знатных нашего королевства (libertas nоbilium regni nostri), а также и других, установленная святым королем Стефаном, в значительной степени была уничтожена властью некоторых королей, действовавших под влиянием собственного гнева или вследствие вероломных советов негодных или искавших лишь своих личных выгод людей, то знатные много раз обращались к нашей светлости и [88] светлости королей, наших предшественников, с просьбами и настоятельными представлениями по поводу реформы (super reformatione) нашего королевства. Посему, желая в силу наших обязанностей удовлетворить во всем их требование (petitioni satisfacere cupientes), особенно принимая во внимание те большие огорчения (amaritudines), которые возникли между нами и вами. . . мы даруем как им, так и другим свободным людям нашего королевства свободу, пожалованную святым королем, и предписываем, кроме того, и целях реформы нашего королевства (ad statum regni nostri reformandum) другие нижеследующие спасительные меры» 43.
Обстановка междоусобной войны, и частности момент восстания против короля его собственного сына принца Белы, отразилась в ст. 18 буллы, которая разрешает вассалам, старшим и младшим, свободный переход на службу к принцу, с сохранением в неприкосновенности всех их владений.
Но особенно ярко о политической обстановке весны 1222 г. говорит последняя, 31-я статья буллы, узаконяющая право знатных на восстание и сопротивление королю в случае нарушения им условий Золотой буллы: «Если мы или кто-либо из наших преемников будет поступать попреки тому, что представлено нами здесь, то епископы, а также другие йобагионы и знатные королевства, вместе или в отдельности. . . могут восставать и противодействовать нам и нашим преемникам всеми средствами (in реrреtuam facultatein), причем это не будет считаться неверностью с их стороны (sine nota aliqujus infedelitatis)».
Право на восстание против короля — типичное феодальное право раннего средневековья — нашло, как видим, в Золотой булле самое яркое и торжественное выражение. Но, формулируя этот пункт, участники движения конкретно имели в виду в качестве прецедента уже прошедшее восстание против короля как раз перед подписанием им Золотой буллы 44.
Подавляющее количество статей Золотой буллы относится к защите прав мелкого рыцарства — milites, servientes regis, jobbagiones castri, составлявших тогдашнее многочисленное и еще довольно разнородное венгерское рыцарство. По крайней мере 23 статьи из 31, составляющих содержание Золотой буллы, говорят о положении этой социальной группы45. Активное участие венгерского рыцарства в восстании 1222 г. составляло существенную черту этого движения в отличие от баронского восстания 1215 г. в Англии, в котором рыцари, хотя и участвовали, но где роль их была явно подчиненной 46.
Первой уступкой короля рыцарям было восстановление старого обычая ежегодного созыва королем военного собрания (военной сходки — conventio), когда-то периодически функционировавшего еще в XI и первой половине XII в., но к началу XIII в. уже вышедшего из практики. Булла гласила, что ежегодно в праздник св. Стефана 47 должно происходить торжественное собрание в Альбе, на которое могут являться все servientes, кто пожелает, и где в присутствии короля будут рассмотрены все их жалобы (causae). Если король сам не сможет этою сделать «по крайней [89] занятости или вследствие болезни», его наместник — королевский палатин должен будет провести вместо короля названное собрание (ст. 1).
Формально привилегия ст. 1 была восстановлением старой военной сходки, восходившей к временам строя военной демократии, однако в условиях XIII в. это собрание фактически было уже зарождением нового феодально-сословного дворянского сейма. Па нем могли присутствовать все servientes regis, в широком смысле этого слова, включавшие в себя и крупную знать (potentcs, jobbagiones regni, nobiles majores), т. e. уже вполне сложившихся крупных феодалов, и мелких феодалов-рыцарей (nobiles minores), частью уже вполне оформившихся как мелкие феодалы- землевладельцы, частью продолжавших оставаться пока мелкими рыцарями шляхетского типа, выступавших еще как «солдаты бургов» (jobbagiones castri), но уже обнаруживавших тенденцию к превращению в рыцарское сословие. Создание узкофеодального сейма, без всякого участия в нем представителей городского населения, — этого прогрессивного элемента в средневековом обществе, — имело крайне отрицательное значение для последующего политического развития Венгрии. Подобно польскому феодальному сейму, и венгерский средневековый сейм не мог превратиться в настоящий центр формирующейся венгерской нации, а стал лишь ору днем привилегированного класса феодалов, средством и ареной борьбы его против политической централизации.
Последующие девять статей (с 2-й по 10-ю) закрепляют имущественное и лично-правовое положение рыцарства, отвечая конкретно на те просьбы, которые были предъявлены servientes, жаловавшимися на насилия и обиды, причиненные им знатью, прежде всего ишпанами, с которыми военному населению комитатов чаще всего приходилось сталкиваться. Король обещает, что ни он, ни его преемники не будут лишать свободы servientes (non capiant aliquo tempore) и не будут отнимать их имущества (vel destruant) «в угоду какому-либо могущественному человеку» (favore aliqnjus potentis), иначе как по суду и в законном порядке (ст. 2).
Об этом же говорит и ст. 28, запрещающая вельможным людям вмешиваться в судебные процессы и оказывать давление па решение королевского суда. Король обещает не взимать с servientes никаких налогов (nullam collectam, nullas liberos deniarios). Король (или фактически его чиновники) не могут вступать в жилище или поместья servientes, иначе как по приглашению владельца (ст. 3). Servientes обладают правом свободного распоряжения имуществом (possessio). Если serviens умрет, не оставив сына, то одна четвертая часть его (земельного) имущества переходит к его дочери; остальное он может завещать при жизни, кому пожелает. Если он не успеет этого сделать, ближайшие родственники получают имущество умершего. Если родственников не окажется, наследником умершего будет король (ст. 4).
С этой статьей о наследовании должна быть сравнена ст. 10, которая уточняет порядок перехода земли в случае смерти servientes. Если servientes умрет в походе, его сын получает землю в качестве дарения от короля (sicut regi videbitur, donetur). Как видим из этой статьи, земля servientes по Золотой булле выступает еще в форме бенефиция, не носящего строго наследственного характера (переход ее к сыну рыцаря происходит в зависимости от волb короля, земля — королевский дар), но фактически переход земли servientes по наследству все же намечается, хотя и с указанной существенной оговоркой. Неприкосновенность земельного владения servientes гарантирует и статья 17, говорящая о владениях, полученных «за справедливую службу» (justum servitium). [90]
Статьи 2 и 28 прямо обещают служилым людям (servientes) защиту от магнатов (potentes), в частности от злоупотребления последних в судебных процессах. Ряд других статей ограничивает судебно-административную власть ишпанов над servientes regis. Ишпаны не должны судить servientes, исключая дел, касающихся монеты и десятины (ст. 5). Servientes должен судить лишь королевский палатин или один из дворцовых графов (ст. 8 и 9). Таким образом, рыцарство по Золотой булле становилось в прямое подчинение королю, минуя посредство ишпапов. Статья 7 регулировала военную службу servientes. Король не мог принудить их участвовать в заграничных походах (extra regnum), иначе, как за особое вознаграждение (nisi pro pecunia ipsius). Только в случае нападения внешнего врага все servientes обязаны были идти на войну (universaliter). Участвовать в походах «вне королевства» обязаны были лишь те, кто имели комитаты (coraitatus habentes) или получали от короля специальные походные деньги (nisi pro pecunia ipsius) 48.
К статьям, защищающим servientes, следует отнести также и ст. 15 о том, что королевские конюшие, псари и сокольничьи не должны жить в поместьях servientes, ст. 20, разрешавшую уплачивать церковную десятину в натуральной форме (продуктами, а не деньгами), и ст. 22, содержащую обещание короля не пасти свиней в лесах и на лугах своих servientes.
Ипшаны комитатов были ограничены по Золотой булле не только в своих административно-судебных правах, но и как местные магнаты- землевладельцы. Статья 16 запрещала превращение комитатов в наследственную собственность ишпанов (integros comitatus vel dignitates quas cumqne in predia seu possossiones non conferemus porpetuo). Статья 30 запрещала сосредоточие в руках одного магната многих должностей. Исключение делалось лишь для немногих высших чиновников — министров короля 49.
Таким образом, действительно, большая часть статей Золотой буллы так или иначе, прямо или косвенно, говорит о рыцарях, защищает их интересы, формирует их сословные имущественные и политические права. Но в Золотой булле имеется ряд статей, которые касаются еще одной довольно распространенной и важной в то время группы населения, с которой рыцарство было тесно связано, а именно, jobbagiones castri, причем этот термин понимается уже в более широком смысле слова и сюда включаются и те liberi coloni, servientes hebdomarii, populus castri и castrenses, jobbagiones comitatus, которых булла явно отличает от servientes regis, как milites или jobbagiones castri в узком смысле слова.
Эта категория нерыцарей по Золотой булле не получала тех привилегии и прав, которыми наделялись настоящие servientes regis milites. В некоторых статьях буллы это разделение прав даже специально подчеркивалось. Тем не менее все же и замковые свободные люди — нерыцари — кое-что получали по Золотой булле в противоположность крепостному крестьянству (servi или rustici servi), о котором Золотая булла хранит полное молчание, фактически, таким образом, санкционируя строй серважа.
О положении сохранившейся еще к началу XIII в. части свободного крестьянства (речь идет именно о нем) говорят отчетливо шесть статей Золотой буллы. Прежде всего, упоминавшаяся выше статья 5 прямо различает servientes и populi castri. Первые подчиняются по суду [91] непосредственно королю, вторые остаются по-прежнему в юрисдикции ишпанов. Статья 6 освобождает население комитата от круговой поруки по поимке воров. Статья 13 предписывает ишпанам судить народ так, «чтобы бедняки не притеснялись и не обирались» (ut pauperes per eos non opprimantur, nec spolientur). Здесь явно идет речь о свободных поселенцах, а отнюдь не о крепостных и рабах, дела которых разбирали непосредственно сами феодалы,
Весьма торжественно звучит ст. 14, которая снова предписывает ишпанам не разорять народ подчиненных им комитатов (populos castri sui), угрожая в противном случае им (ишпанам) лишением должности и обязательством вознаградить убытки потерпевшему (!). К тем же liberi coloni denarii относятся статьи Золотой буллы о свободе населения от уплаты налога maturinae 50, введенного в начале XII в. королем Кальманом (ст. 27). Но особенно важна была ст. 19, которая гласила: «Йобагионы замковых округов (jobbagiones castrorum) 51 должны считаться свободными согласно вольности, установленной святым королем [Стефаном], равно как и поселенцы (hospites), какой бы нации они ни были, как это им было предоставлено сначала. . .».
Статья 19 ярко свидетельствует о тенденции к превращению свободного населения комитатов в крепостное состояние в условиях XII—XIII вв. Ишпаны к этому времени смотрели на них уже как на зависимое население. По йобагионы комитатов еще помнили о своем свободном происхождении. Они сами или полностью, или по крайней мере частично выполняли военную службу и считали себя на этом основании также servientes regis. По отношению к servientes milites они выступали еще не как антагонистическая масса, не как их подчиненные, а как своего рода союзники, резерв, готовый их поддержать в случае нужды и ждавший в свою очередь от них защиты своих интересов. По существу ст. 19 является наиболее радикальной во всей булле. Именно в ней нашло некоторое отражение антифеодальное сопротивление закрепощаемого свободного и полусвободного венгерского крестьянства. Но все же эта 19-я статья, как и другие статьи буллы, говорящие о «народе комитата», была явно недостаточна, чтобы закрепить свободу оставшихся незакрепощенными крестьян. Наиболее слабой чертой всех статей Золотой буллы, говоривших о положении крестьян — castrenses, было то, что они изолировали эту оставшуюся свободную группу йобагионов комитатов от настоящих крепостных типа сервов, либертинов, удворников и др. Золотая булла пыталась сохранить свободное положение простых замковых людей в общих условиях развития крепостничества, которое она (булла), как мы уже отметили, совершенно не осуждала как таковое, а, наоборот, даже поддерживала и закрепляла, формулируя в самой широкой, неограниченной форме феодально-сословные привилегии крупной и мелкой знати. Ясно, что такая попытка на деле оказалась совершенно неэффективной. Процесс разорения и закрепощения йобагионов комитатов продолжался интенсивно в Венгрии и после 1222 г.
Па первый взгляд при изучении статей Золотой буллы может показаться, что высшая знать только потеряла от издания Золотой буллы, но ничего не выиграла. Такое заключение было бы, однако, совершенно ошибочным. Правда, ряд статей Золотой буллы существенно ограничивал олигархию знати. Статьи 5, 13, 14, 16 и 19 явно ограничивали власть и аппетиты ишпанов, этих наиболее богатых и влиятельных политически, все более укреплявших свое социальное положение «князей [92] королевства. . . ». Но было бы напрасно усматривать в Золотой булле нечто вроде политики террора по отношению к знати, какого-либо желания рыцарей экспроприировать вельмож и совсем устранить их с политической арены. Ничего подобного в Золотой булле не было и быть не могло. Магнатство вовсе не собиралось уходить с того высокого места, какое оно занимали в феодальном обществе. Золотая булла в ряде статей оформляла и усиливала привилегии магнатов. Другие статьи, казалось бы, рассчитанные главным образом на удовлетворение интересов рыцарства, довольно скоро также были использованы аристократией. Многие статьи Золотой буллы отражали с самого начала общие интересы знати и рыцарства.
К статьям Золотой буллы, определенно выгодным для знати, следует отнести прежде всего статьи 10 и 17, говорящие о форме землевладения.
Статья 10, приводившаяся выше, оформляла земельные права servientes, но она же говорила (причем даже в первую очередь) и о землевладении магнатов, наследственные права которых выступают явно в более выгодном виде но сравнению с правами servientes: «Если какой-либо jobbagio, имеющий иммунитетное владение (honorem), умрет в походе, его владение должно быть отдано его сыну или брату», в то время как если умирал простой serviens, наследование сыном могло состояться лишь в том случае, если это было угодно королю. Таким образом, вотчинный, наследственный характер магнатского землевладения резко отличается от еще ненаследственного, бенефициарного землевладения рыцарей, хотя процесс превращения бенефиция в наследственный феод уже очевиден. Статья 17, идущая вслед за статьей 16 (о запрещении превращать в наследственное владение комитат), оговаривает, что владения, данные «за справедливую службу», нe могут быть подвергнуты конфискации. Хотя выражение «справедливая служба» (justum servitium) относилось в первую очередь к servientes regis— рыцарям, но эту статью легко могли истолковать в своих интересах и магнаты, равно как и ст. 4, трактовавшую также о порядке наследования.
В интересах магнатов была сформулирована статья 11 о запрещении допускать иностранцев на королевскую службу в верховных государственных органах (ad dignitates). Это замещение иностранцами ответственных должностей могло быть допущено лишь с разрешения королевского совета. Статья 26 запрещала иностранцам иметь земельную собственность в Венгрии. Имевшиеся в руках иностранцев земли подлежали выкупу и должны были быть переданы «народу королевства» (populo regni), что нужно понимать также в смысле обозначения знати в противоположность понятию «народа замков» (populus или populi castri).
Можно указать и на другие статьи Золотой буллы, которые знать вполне могла использовать в своих сословных интересах. Так, ст. 2 о неприкосновенности дворянского жилища с самого начала, еще в момент издания Золотой буллы, рассматривалась знатью как утверждение неприкосновенности феодального замка, что, конечно, имело гораздо больший политический эффект, чем «неприкосновенность» скромного дома простого йобагнона, «солдата бурга». Статья 8 (где говорится о том, что важнейшие судебные дела знатных, касающиеся их жизни или имущества, должны рассматриваться лишь в присутствии короля), ст. 12 (о том, чтобы вдовы умерших в походе или осужденных но суду не теряли своего приданого) и ст. 15 (о запрещении проживать в поместьях частных лиц королевским дворцовым слугам) — одинаково были в интересах как крупной 52, так и [93] мелкой знати. Высшая знать ничего не могла возразить и против запрещения коммутации десятины, так как десятину в первую очередь платили крепостные крестьяне, жившие в поместьях той же знати (ст. 20)53.
Общими статьями, выгодными и для знати и для рыцарей, были статьи Золотой буллы, касавшиеся упорядочения государственных финансов: ст. 23 о чеканке полноценной монеты, статья 24 о недопущении на государственную службу иностранцев-ростовщиков (сарацин и евреев), ст. 25 об отказе короля от соляной монополии, ст. 27 об отмене королевского побора, известного под именем maturinae. Самое право восстания, гарантированное ст. 31, предоставляет знати руководящую роль в этом чрезвычайном государственном акте: йобагионы королевства (jobbagiones regni) — термин, как мы уже показали выше, достаточно определенный для XIII в., — т. е. крупнейшие знатные люди королевства, возглавляют вместе с епископами восстание против короля в случае нарушения последним статей буллы.
Золотая булла сравнительно мало говорит о привилегиях церкви. В ст. 20 (о десятине) интересы церкви даже несколько ущемлялись, так как коммутация десятины буллой запрещалась, в то время как духовенство спешило уже превратить натуральные поборы в денежный налог. Но необходимо иметь в виду, что церковь в начале 1222 г. получила особую грамоту, предоставлявшую ей ряд важнейших судебных, налоговых и прочих привилегий 54. Кроме того, в ряде статей Золотой буллы привилегированное положение церкви нашло свое отражение. Так, статья 21, непосредственно следующая за статьями о коммутации церковной десятины, освобождает епископов от уплаты особой десятины королю. В статье 3 оговаривается, что население церковных имений тоже не будет уплачивать нового военного налога (collecta). Давнишним требованием духовенства было запрещение допускать на государственную службу нехристиан. Статья 24, запрещающая сарацинам и евреям занимать должности в финансовом ведомстве, как раз удовлетворяла и этому желанию духовенства. В ст. 31 (о праве восстания против короля) епископы названы первыми среди различных категории знатных людей, могущих осуществить право «законного восстатания». Самая Хартия 1222 г. была составлена духовным лицом. Имена нескольких епископов названы в хартии в качестве своего рода свидетелей или поручителей, присутствовавших при подписании буллы королем Андреем. Один из экземпляров оригинала Золотой буллы был отправлен немедленно папе (Domino Pарае) для осведомления. Правда, папа Гонорий III высказался против буллы, но его преемник Иннокентий IV изменил отношение к ней и в 1231 г. сам предложил Андрею II издать вновь буллу «для успокоения страны». Таким образом, важнейший политический документ феодальной Венгрии получил в скором времени полную санкцию и со стороны феодальной католической церкви.
Как уже указывалось выше, по сравнению с английской Великой хартией вольностей 1215 г. в Золотой булле обращает на себя внимание отсутствие специальных статей о правах венгерских горожан 55. Это обстоятельство наглядно свидетельствует о слабости и отсталости тогдашнего города в Венгрии. Горожане в Золотой булле выступают лишь в виде [94] иностранцев (указанные сарацины и евреи) и в чисто негативной форме. Права «иудеев и измаэлитов» ограничиваются, а не расширяются. Правда, некоторые статьи Золотой буллы могли быть использованы и горожанами для развития их ремесла и торговли. Сюда относятся, например, статьи об упорядочении королевской монеты, уничтожении в стране соляной монополии, сокращении и отмене ряда косвенных налогов и т. д. Но прямо о венгерских горожанах Золотая булла нигде не упоминает.
В 1223 г. Андрей II издал особую хартию о привилегиях немецких колонистов в Трансильвании (hospites nostri Tentonici Ultrasilvani). Эта хартия давала им привилегии поземельного, налогового и торгового характера. В частности, трансильванским купцам-горожанам предоставлялась свободная беспошлинная торговля по всему королевству 56. Но этой последней льготой хартия 1223 г. еще более свидетельствовала о факте замедленного развития в Венгрии собственного «национального» венгерского города, что, конечно, крайне неблагоприятно отражалось на всем ее общем политическом развитии 57.
Комментарии
40. Е. Hantоs. The Magna Charta…, p. 43—44.
41. Ibid., p. 44—45.
42. Мы пользовались изданием: H. Marczali. Enchiridion fonlium liistoriae htmgaiaium. Budapest, 1902, где на стр. 134—143 дается параллельно два текста Золотой буллы 1222 и 1231 гг.
43. Enchiridion, p. 134
44. Венгерские историки XIX—начала XX и., в частности Шайу и Хантош, считали эту статью целиком заимствованной из текста Великой хартии вольностей 1215 г. (ст. 63). Позднее некоторые венгерские ученые, в частности и Хоман, усматривали здесь влияние арагонских порядков (B. Homan. Geschichte des ungarischen Mittelalters, Bd. II, S. 85
45. B B. Homan. Geschichte des ungarischen Mittelalters, Bd. II, S. 80.
46. E. Sayons Histoire generale des Hongrois, p. 116.
47. 20 августа
48. Последнее разъяснение было все же не совсем ясным. В дальнейшем по булле 1231 г. (ст. 15) категории подлежащих участию в заграничных походах были более уточнены.
49. Палатии, бан и два дворцовых графа (дворцовых ишпана)
50. Maturinae — налог с созревших плодов, взимавшийся в виде части урожая.
51. По контексту речь идет о jobbagiones castrorum в широком смысле слова, т. е. включая и castrenses.
52. Особенно важной статьей, обеспечивавшей неприкосновенность личности и имущества магната, могла быть ст. 8. Дела, в которых заинтересована была знать, обычно решал король совместно с самими магнатами.
53. О ненависти к коммутации церковной десятины со стороны крупных и мелких феодалов имеется яркий материал в «А Magyar nep toertenete», о. 42—43.
54. B. Homan. Geschichte des ungarischen Mittelalters, Bd. II, S. 77.
55. См. Архив Маркса и Энгельса, т. V. стр. 225.
56. Enchiridion, p. 145-147
57. См. К. Маркс и Ф. Энгельс Соч., т. VI, стр. 370, где дается характеристика польского города в средние века.
Рубрика: Статьи.
