Песнь о крестовом походе против альбигойцев. Лесса 198

5

10

15

20

25

30

35

40

45

50

55

60

65

70

75

80

85

90

95

100

105

110

Но, уповая на успех, пока сердца горят,

Велели взять и принести орудье для осад.

Набив каменьями мешки, что на бревне висят,

Файдиты, мощь своих атак усилив во сто крат,

Решили сделать в замке брешь. Столь тяжек был снаряд,

Что десять тысяч человек взялись тянуть канат.

Вот, окрыляя все сердца, таран по замку бьет,

Бойницы узкие крушит, ломает створ ворот

И рушит башню Ферранда¹, вот-вот в ней брешь пробьет.

Но что за шум и почему вдруг сотни труб трубят?

То весть пришла, что юный граф, к кому мечты летят,

Вернулся в отчие края! И все пошло на лад,

Но вскоре грянула гроза, являя свой надсад.

То было буйство всех стихий — гром, буря, ветер, град!

Три ночи ливень бушевал, дождь лил три дня подряд,

На город, реку и сады обрушив водопад.

В Гаронне поднялась вода, доставив тьму хлопот

Тулузцам, много бед принес, разверзшись, небосвод,

Прудами стали погреба, стал хлябью огород,

И не осталось ни моста над этой бездной вод,

Ни даже мельничных колес, скажу не для красот.

Там, где вода на быстрине сама собой поет,

Две башни², словно две скалы, стояли. Круглый год

Хранил те башни гарнизон, скажу не наугад,

В Тулузу заступая путь, где каждый камень свят.

Когда же кончились дожди, вода пошла на спад,

Монфор, что грозен и жесток, отважен и богат,

С огромным воинством своим, сверкавшим сталью лат,

Все побережье захватил, как люди говорят.

Был даже и святой приют его войсками взят³.

Французы укрепили брег, построив башен ряд,

А там, где был святой приют, отрада из отрад,

Вознесся на флагштоке стяг, на коем, яр и горд,

Лев приготовился к прыжку, грозя чредой невзгод.

А вскоре прямо к городку подплыл торговый флот,

Галеры доставляли снедь, везли быков и скот,

Во всем бы мире не нашлось, коли молва не лжет,

Столь много мерочек и мер, пусти их разом в ход,

Чтоб перемерить весь тот груз, дары земных щедрот.

В Тулузе, видя мощь врага, пал духом весь народ,

Весь люд в печали пребывал и клял несчастий гнет.

Охвачен гневом и тоской, молился стар и млад,

Все говорили: «Иисус, что был за нас распят,

Ужель не хочет защитить своих несчастных чад?»

Шли дамы к церкви босиком, надев простой наряд,

Сложить все перстни на алтарь им было не в наклад,

Горстями золото несли, что не собрать и в год,

И возжигали сто свечей, чей воск стекал как пот,

И там, где роза в алтаре как бы и впрямь цветет,

Взывали к Деве пресвятой, чтоб та спасла их род.

Меж тем собрал большой совет тулузский магистрат.

Все были на совете том: Пельфор, Монто, Далмат,

Гираут⁴, что верен долгу был, и славный де Ла Мотт.

И так воззвал к друзьям Крейсель: «Сеньоры, враг не ждет!

Но, как ни плохи времена, кто не робеет, тот

И в положении плохом удачный ход найдет.

Что пользы плакать и стенать, что толку бить в набат?

Граф де Комменж, сеньор Монто и храбрый наш Аббат,

Как прежде было решено, возглавят тот отряд,

Что встретит грозного врага у городских ворот⁵,

Портал и подступы к нему храня от вражьих орд.

Меж тем сеньор Рожер Бернар, чьей славе нет преград,

Велит капйтулу сказать, чтоб не внести разлад,

Что просит цеховых старшин, купцов и прочий люд,

А также всех мастеровых отнюдь не счесть за труд

И в деле помощь оказать, внеся посильный вклад.

Речь о защите тех твердынь, что на реке стоят».

В сем деле рыцарям помочь был каждый житель рад.

Хотели люди мост возвесть, не пожалев затрат,

Но отступили, на поток один лишь бросив взгляд,

И усомнились, можно ль тут хотя бы сделать плот,

Поскольку волны утлый плот вмиг взяли б в оборот.

О, если б не сеньор Перон, кому сам черт не брат!

Клянусь, такого ловкача видали вы навряд:

Пока народ на берегу стоял разиня рот,

Перон груженую ладью провел через пролет

До старой башни, заслужив и славу, и почет.

Заменой старого моста, который был дощат,

Стал ныне мостик подвесной. Укреплены подряд,

Сто перекладин и жердин веревку бременят.

Но как пройти в другой донжон?⁶ Моста там тоже нет,

Нет ни настила, ни бревна — вот сколько зол и бед

Наделал страшный ураган, один за сотню лет.

Вокруг — лишь пенные валы да камень-монолит!

Но вот корзина над рекой туда-сюда скользит,

Ее же тростниковый чрев чем только не набит.

Меж тем на левом берегу жестокий бой кипит.

Там в схватке рыцари сошлись, подъемля меч и щит.

Ударам грозным несть числа, смертям потерян счет,

С врагами бьется гарнизон, свой не щадя живот,

Дает им яростный отпор, храня от бед оплот.

Файдитам вызвался помочь отважный де Ла Мотт.

Уж он с дружиной на челне по бездне вод плывет,

Гребут без устали гребцы, никто не виноват,

Что слишком труден этот путь, ведь волны бег стремят

Столь мощно, что нельзя ни плыть, ни повернуть назад.

Кто добровольно на себя сей тяжкий труд возьмет?

Тулузы верные сыны, отнюдь не пришлый сброд,

Сумели дело завершить, когда настал черед.

Монфор же прямо у воды поставил камнемет,

Метавший камни и кремни все время напролет.

Уж проломили валуны высокий свод палат,

Изножье каменной стены, чей верхний край зубчат,

Но, несмотря на град камней, что стены в пыль сечет,

Тулузцы сдаться не хотят, и всяк стрелу иль болт⁷,

Свой поднимая арбалет, врагу с проклятьем шлет.

Но тают силы горожан. Ал камень нижних плит,

Кровавы пенные валы, что бьются о гранит;

Черна как ночь печаль сердец, а в башне — смерти хлад,

Ушли последние бойцы, оплот врагами взят,

Там реет стяг со львом.