Песнь о крестовом походе против альбигойцев. Лесса 163

5

10

15

20

25

30

35

40

45

50

55

60

65

70

75

И войску рыцарей Креста теперь настал черед

Страшиться бойни и резни, чиня себе лишь вред.

Однажды юный граф Раймон и храбрый Драгонет

Знатнейших воинов своих созвали на совет.

«Сеньоры! — молвил Драгонет. — Здесь каждый родовит,

И пусть неправедным путем лишен земли файдит,

Но Бог поддерживает нас, от худших бед хранит.

Теперь врагу настал черед терпеть позор и стыд,

Весь мир увидит, что успех неправда не сулит.

Иной готов и красть, и лгать, чтоб взять богатый клад,

Но ложь на пользу не идет, скажу не наугад.

Не зря нас учат мудрецы, чей путь от века свят,

Что жертва выше, чем палач, ценнее во сто крат.

Во имя Девы Пресвятой, любовью к Ней согрет,

Я призываю вас к тому, чтоб враг держал ответ,

Иначе Рыцарство и Честь утратят весь свой цвет.

Известно всем, сколь граф Монфор отважен и богат,

И мы считали до сих пор, что нет ему преград.

Граф строит замок штурмовой, вселяя страх в народ,

Но только деньги тратит зря, пустить не в силах в ход

Ту башню. Так же, как паук, он сети зря плетет!

Однако граф установил столь мощный камнемет,

Что наземь рухнул весь портал, распался створ ворот.

И надо нам у брешей тех поставить свой отряд,

Напасть внезапно на стрелков, что нас в упор разят,

И этих наглых парижан отправить прямо в ад».

«Сеньоры! — молвил граф Раймон. — Пусть не щадя живот

Отважный рыцарь Аземар файдитов в бой ведет

И охраняет день и ночь пролом и главный вход.

Пусть Жан Нагор и Монтобан, о ком молва идет,

Взяв лучших воинов своих, хранят от бед оплот,

Пусть каждый действует копьем и булавою бьет.

А так как могут храбрецы попасть в пучину бед,

Как те, кто ближним помогать священный дал обет,

Я буду с ними, чтобы знать, приемля груз невзгод,

Найдется ль трус хотя б один, что опозорит род».

«Кровь в наших жилах, — рек Каромб, — не рабская течет!

И если допустил Монфор столь роковой просчет,

Что семя гнева посадил, пусть он плоды пожнет.

Смерть чужестранцам! И, клянусь, столь много их умрет,

Что тот, кто сможет уцелеть, озера слез прольет.

В куски изрубим их тела, проломим сталь их лат!

Граф глуп, себе же на беду нам чужаки грозят,

Ведь вскорости увидит мир его звезды закат.

Враги получат перевес едва ли и навряд;

Мы пьем вино из Женесте — их косит мор и глад,

Они, как грешники в аду, от страшных мук вопят,

Не расстегнув и ремешка, в железных латах спят.

Себе французы на беду пустились в сей поход,

Тревога гложет храбрецов. Столь тяжек страха гнет,

Что все ушли бы, кабы граф им разрешил уход.

Повсюду туши лошадей точат зловонный яд,

И к тем шатрам со всех сторон стервятники летят,

И от попавших в лазарет такая вонь стоит,

Что ныне даже здоровяк имеет бледный вид».

Меж тем над башней, где досель был стяг Монфора взвит,

На той площадке смотровой, чей вид от взоров скрыт,

Висит на древке от копья, как черный креп, лоскут.

Герольды ходят по дворам, они людей зовут

На славный подвиг боевой, на грозный ратный труд,

И те седлают лошадей и в руки меч берут.

А там по Роне корабли, вздув паруса, плывут,

Сидят за веслами гребцы и в такт гребкам поют,

И кормчие команде всей приказы отдают.

Повсюду слышен звук фанфар, везде рога трубят,

Бьет барабанщик в барабан, колокола звонят,

И эхо, оглашая даль, шлет громовой раскат.

А там, где дымка и туман, щиты огнем горят,

Там стяги плещут на ветру и различает взгляд

Зеленый с белым, золотой и серебристый цвет.

И неба чистая лазурь, и волн лазурный след

Слились в сиянии одном. И ярок солнца свет.

О! Это скачет по лугам отважный Ансельмет!

За ним в сиянье орифламм, которым счета нет,

Спешит дружина на конях, и всяк в броню одет¹.

В той рати ратников не счесть, баронам меры нет

Тем, что вошли в Бокер.