Песнь о крестовом походе против альбигойцев. Лесса 160

Лесса 161

   

 

 

 

5

 

 

 

 

10

 

 

 

 

15

 

 

 

 

20

 

 

 

 

25

 

 

 

30

 

 

 

 

35

 

 

 

 

40

 

 

 

 

45

 

 

 

 

50

 

 

 

 

55

 

 

 

 

60

 

 

 

 

65

 

 

70

 

 

 

 

75

 

 

 

 

80

 

 

 

 

85

 

 

 

 

90

Клянусь, затеять утром бой был рад любой вассал,

Всяк с ночи доброго коня взнуздал и оседлал.

Во всем Бокере никого врасплох бы не застал

Сигнал к атаке боевой. И вот рассвет настал.

И с той, и с этой стороны никто не отставал,

На латах стягивал ремни, кольчугу надевал.

Сияли золотом щиты, их блеск глаза слепил...

И так французов граф Монфор на битву вдохновил:

«Бароны! Наш священный долг — сражаться что есть сил,

Не зря же рыцарством Креста нас Рим провозгласил!

И коль тернистую стезю избрал Святой Престол,

Должны мы выполнять свой долг, куда б сей путь ни вел.

Что в битвах я ни приобрел, что ни завоевал,

Все вам, товарищи мои, дарил и раздавал.

Я не обидел никого, любому столько дал,

Что если б недруг у меня край ныне отобрал,

То я сказал бы, что никто надежд не оправдал.

Вопрос о праве на Бокер святой примас решал1,

Бокер — владение мое, и если враг смешал

Добро и зло, а я бы спор мечом не разрешил,

То все деяния свои во прах бы сокрушил.

Клянусь, еще и потому я так рассвирепел,

Что враг на рыцарей моих со всех сторон насел.

Когда бы им я не помог, о них не порадел,

Я б, сердце бедное разбив, от горя поседел.

Меня не ставя, видно, в грош, враг вторгся в мой предел,

Но всех в куски я изрублю, кто честь мою задел».

И все ответили: «Сеньор, у нас — один удел,

И мы все силы отдадим успеху ваших дел».

Чтоб враг о превосходстве сил и думать перестал,

Раймон у городских ворот своих бойцов собрал2.

Там с горожанином файдит в одном строю стоял,

Дреколье нес простолюдин и лучник лук держал.

И так, к дружине обратясь, сеньор Ростан сказал:

«Сеньоры, все мы поклялись спасти наш край от зол,

И если б кто-нибудь из нас товарищей подвел,

Бежал, свою спасая жизнь, и трусость проявил,

Весь мир предателем его навеки б заклеймил».

И молвил храбрый д’Авиньон, который сердцу мил:

«К смиренью звали нас попы, но был ущерб не мал

От лживых слов, всяк на себе их силу испытал.

Из-за изменников-попов сеньор наш нищим стал,

И всюду зрим мы чужаков, что полнят склон и дол.

Тот путь, что Рим нам указал, отнюдь не в рай привел!

Иной путь к свету и добру Господь нам даровал:

Сеньоры, злобного врага разите наповал,

Ведь о спасении души лишь тот не забывал,

Кто сюзерена защищал и храбро воевал.

Наш граф увидит и поймет, кто перед ним — бахвал

Иль рыцарь телом и душой, достойный всех похвал,

И щедро воину воздаст, что жизнью рисковал».

Встав перед всеми, Аземар такую речь держал:

«Сеньоры, скоро грянет бой. Хочу, чтоб каждый знал:

Сражайтесь стойко, чтобы враг нас в первый миг не смял.

Французы атакуют нас, а так как всяк здесь смел,

То мы их в бегство обратим и в груду мертвых тел».

Тут все в движение пришло, едва лишь рог запел,

Весь мир, казалось, встал вверх дном, с привычных мест слетел,

Трубили трубы и рожки, стократно клич гремел,

Смешались рыцарей ряды, бой всюду закипел.

Хоть враг, бокерцев потеснив, их ратный строй прорвал,

Никто не бросился бежать и духом не упал,

Всяк дал противнику отпор, являя ратный пыл,

И всё, какое ни на есть, оружье применил.

Дождь пик и дротиков стальных весь Божий свет затмил...

Кто бил секирой, кто — копьем, кто булавою бил,

Мелькали острые клинки, что мастер закалил,

Блистал отточенный топор, и камень в грудь летел:

Всяк в руки взял что только мог и бился как умел.

Там рядом с рыцарем слуга свой ратный путь торил,

Дреколье взяв, простолюдин отвагу проявил.

Никто назад не отступил, никто не оробел,

Сверкали золотом щиты, взвивались тучи стрел,

Тряслась от топота земля, луг под ногой гудел.

Фуко был ранен в том бою, Ален там пострадал,

Однако доблестный Пейре, кому Бог много дал,

Немало кованых щитов своим копьем пробил,

Немало вражьих рук и ног отсек и отрубил.

И много было там коней, чей всадник в схватке пал,

Там из проломленных голов на землю мозг стекал,

И столько было там плащей, чей шелк от крови ал,

Что поля брани страшный вид любое б сердце сжал.

И столько каждый из бойцов усилий приложил,

Что враг к защите перешел и в лагерь отступил.

Немало Ги де Каваллон успеху послужил:

Им сбит был с ног сеньор Берлит, который заслужил

Смерть на оливковом суку, где и повешен был.

Когда ж окончилась резня, шум схватки отзвучал,

То можно было не гадать, кому принес печаль

Кровавый этот бой.

1 Вопрос о праве на Бокер святой примас решал... — Согласно решению Иннокентия Ш, юному Раймону отходили земли Венессена и Прованского маркизата, не захваченные крестоносцами. Бокер же являлся владением архиепископов Арльских, от которых графы Тулузские получали его во фьеф. Но в январе 1215 г. архиепископ Арля передал Бокер во фьеф Симону де Монфору, который назначил сенешалем города Ламбера де Лиму (см. примеч. 5 к лессе 36).

2 Раймону городских ворот своих бойцов собрал. — Имеются в виду ворота крепостной стены Бокера, открывавшиеся в сторону лагеря крестоносцев. Перед этими воротами юный Раймон выстроил свою армию.

Рубрика: Альбигойцы.