Ф. Ф. Мухаметов. Монгольская "Яса" и ее роль в системе общественных отношений империи Чингисхана. Часть 1
Образование Еке Монгол улуса1 в начале XIII в. вызвало необходимость выработки общих правовых норм и законодательных уложений для управления государством. Их основу с некоторыми изменениями и кодификацией составили уже действующие в обществе нормы права. Свод законов и установлений получил название "Великая Яса2", или просто "Яса" Чингисхана.
Для монгольских племен Чингисова улуса "Яса" была опубликована, как полагают, на Великом курултае в 1206 г., одновременно с провозглашением Темучина Чингисханом всей Великой степи. После этого "Яса" дополнялась и расширялась: в 1218 г. перед войной с Хорезмийским султанатом и в 1225 г. перед завоеванием Тангутского царства 3. Не обошлось и без сопротивления новым правовым нормам со стороны ревнителей старины, для которых личная свобода и безответственность были дороже государственного порядка4. В результате появился новый закон монгольского императора - "Великая Яса" Чингисхана5.
В монгольской летописи "Чиндаманин Эрихэ" говорится: "По изгнании Алтанхана китайского и подчинения своей власти большей части китайцев, тибетцев и монголов, Чингисхан, владея великим просветлением, так думал: законы и постановления китайцев тверды, тонки и непеременчивы. И при этой мысли, пригласив к себе из страны народа великого учителя и 18 его умных учеников, Чингисхан поручил им составить законы (йосон), из которых исходило бы спокойствие и благоденствие для всех его подданных, а особенно книгу законов (хулийосони билик) для охранения правления его. Когда, после составления, законы эти были просмотрены Чингисханом, то он нашел их соответствующими своим мыслям и составителей наградил титулами и похвалами" 6.
"Яса" не сохранилась в подлиннике и известна лишь в сокращенных изложениях у Джувейни, Рашид ад-Дина, Вассафа, Ибн Баттуты, Г. Абул-Фараджа, Макризи и др. О "Ясе" Чингисхана существует огромная литература, написанная на многих языках мира. По словам Джувейни, "Яса" Чингисхана была написана уйгурским письмом на свитках (тумар) и называлась "Великою книгою ясы" (йаса-наме-йи-бузург). Эти свитки хранились у наиболее авторитетных царевичей - знатоков "Ясы"; при вступлении нового хана на престол, отправлении войска, собрании царевичей приносили эти свитки, и на их основании принимались решения.
В монгольской "Ясе" было зафиксировано не безоговорочное подчинение власти, основанной на силе, а острая необходимость обрести силу для самообороны, при необходимости даже жертвуя привычной независимостью и личной свободой7. Особый поведенческий настрой монголов, их энергичность, предприимчивость, способность к самопожертвованию были закреплены в "Ясе". Поэтому на нее "монголы [150] действительно смотрели как на Евангелие или Коран"8. Кроме того "Яса" становится основной политической доминантой степного суперэтноса в борьбе против католического и мусульманского миров до принятия ислама на территории Улуг Улуса ("Золотой Орды")9.
Соблюдение постановлений Чингисхана было обязательно не только для всех жителей империи, но и для самих ханов. Как и любое законодательство "Яса", конечно, нарушалась как жителями империи, так и самими Чингисидами. Отчасти это объясняется тем, что "Яса" Чингисхана регламентировала лишь нормы кочевой жизни. Поэтому в большинстве покоренных монголами стран, в частности, в Средней Азии и Иране, где существовала своя правовая традиция, подчинить население новому праву было чрезвычайно трудно. Правовая система монголов, выработанная на основе права кочевников и преимущественно для кочевников, в иных условиях, оказывалась крайне неудобной: многие стороны социально-бытовой и общественной жизни оставались не регламентированы "Ясой", а отдельные ее положения вступали в противоречие с религиозным мусульманским правом и обычаями местного населения. На этой почве возникали столкновения между блюстителями "Ясы" и местным населением, оборачивавшиеся, как правило, трагедией для последних.
Вот как описывает Джувейни действия Чагатая, одного из главных блюстителей "Ясы" Чингисхана: "Свое окружение и подчиненных он так сдерживал страхом "Ясы" и своею расправою за ее нарушение, что в его правление кто бы не проезжал поблизости его войска, не нуждался ни в каком авангарде, ни в конвое и, как гиперболически говорят, если бы какая-либо женщина поставила себе на голову поднос золота и пошла одинокою, она бы ничего не боялась. Он издавал мелкие постановления, которые были невыносимы для мусульманского народа, вроде того, чтобы не резали скот на мясо, чтобы днем не входили в проточную воду, и т.п. Было разослано во все области постановление, чтобы не резали баранов, и в Хорасане продолжительное время никто открыто не резал овец: он понуждал мусульман питаться падалью"10.
"Яса" Чингисхана, которая возводила всякий проступок, даже простую человеческую халатность или неосторожность в ранг преступления и предусматривала строгое наказание, вплоть до смертной казни, признается "чрезвычайно строгой" даже официальным историком Монгольской империи Рашид ад-Дином. "По мере того, как русские знакомились с монгольским уголовным правом, они становились готовыми принять некоторые принципы монгольского права, - утверждает Г. В. Вернадский. Даже Владимирский-Буданов, который в целом преуменьшал монгольское влияние на Россию, признает, что и смертная казнь (неизвестная Русской Правде Киевской Руси), и телесные наказания (применяемые только к рабам в Киевской Руси) были включены в право Московии под влиянием монголов" ". В. А. Рязановский также отмечал, что в сфере русского уголовного права результатом монгольского влияния было "введение смертной казни, наказания кнутом, пыток - чего не было в Русской Правде и почти не было в Псковской судной грамоте"12.
Неукоснительного соблюдения "Ясы" требовали и от высших слоев монгольского общества, прежде всего, Чингисидов. Особое внимание на это обращал и сам Чингисхан: "Если кто-нибудь из нашего уруга единожды нарушит Ясу, которая утверждена, пусть его наставят словом. Если он два раза ее нарушит, пусть его накажут согласно билику, а на третий раз пусть его сошлют в дальнюю местность Балджин-Кулджур. После того, как он сходит туда и вернется обратно, он образумится. Если он не исправился, то да определят ему оковы и темницу. Если он выйдет оттуда, усвоив адаб (нормы поведения. - Ф. М.), и станет разумным, тем лучше, в противном случае пусть все близкие и дальние его родичи соберутся, учинят совет и рассудят, как с ним поступить"13.
Однако, существовали и исключения из правил. Военной аристократии, которым сам Чингисхан и его преемники даровали титулы и награды, полагались и особые привилегии за их заслуги перед государем и государством. Такие люди назывались тарханами. По утверждению Джувейни привилегии тарханов заключались в следующем: они были освобождены от всяких податей; вся добыча, захваченная ими на войне или на охоте, составляла их полную собственность; во всякое время они могли входить во дворец без всякого разрешения; они привлекались к ответственности только за девятое совершенное ими преступление (при этом, однако, имелись в виду только те преступления, которые влекли за собой смертную казнь); во время пира тарханы занимали почетные места и получали по чарке вина14.
В "Ясе" присутствует строгая соподчиненность в административно-политическом отношении. Поэтому, видимо, российское самодержавие не имело аналога на Западе, и было так близко и понятно для степной зоны Евразии. В вассальных уделах, в том числе и на Руси, монголами сохранялось прежнее правление. В то же [151] время, оставляя старую династию во главе местной администрации, монголы одновременно ввели для контроля деятельности местных вассальных правителей наместников - баскаков15. Они осуществляли надзор за исполнением на местах и связь с метрополией, для чего им было придано войско16.
Вместе с новыми законами потребовалось определить имя народа, ядро которого составили верные сторонники Чингисхана - "монголы". Оно было официально закреплено за вновь сформированным народом-войском. При этом новое монгольское войско выросло с 13 тыс. добровольцев до 110 тыс. регулярной армии17. Оно пополнилось за счет включения в орду побежденных народов - кереитов и найманов. При этом, оказавшись в армии победителя, они ни разу не проявили нелояльности новому хану. Это означает, что для них были созданы приемлемые условия существования, причем в обстановке, когда на каждого монгольского ветерана приходилось десять новобранцев - бывших военнопленных, привыкших бунтовать даже против своих племенных ханов. Но Чингисхан "направил на путь истины всеязыч-ное государство и ввел народы под единые бразды свои"18. В этой армии сила была на стороне побежденных, но они быстро стали верноподданными. Думается, что здесь сыграла решающую роль степная традиция централизованной сильной власти, способной противостоять оседлым соседям: чжурчженям, тангутам и мусульманам. Сменив кличку "цзубу"19 на гордое имя "монгол", они ничего не проиграли, а те, которые не хотели жить в объединенном государстве, ушли на запад и продолжили войну. Это были меркиты и часть найманов.
Курултай стал высшим органом власти, и только он имел право доверить функции управления определенному лицу, именуемому в дальнейшем ханом. Своеобразно трактует миссию хана Н. М. Карамзин: "Сей отрок, воспитанный материю в простоте жизни пастырской, долженствовал удивить мир геройством и счастьем, покорить миллионы людей и сокрушить государства, знаменитые сильными воинствами, цветущими искусствами, науками и мудростию своих древних законодателей"20.
В политической жизни монгольского общества вера не играла определяющей роли. Существовал подлинный стык различных исповеданий: кереиты были несторианами, найманы - несторианами и буддистами, татары и чжурчжени - шаманистами, тангуты исповедовали "красный" буддизм, уйгуры - буддизм Хинаяны и несторианство, "лесные народы" Сибири имели свои родовые культы, сами монголы были тенгрианцами. Родовой принцип в новом государстве был нарушен сознательно в момент его создания. Командиры получали награды соответственно заслугам, а не по праву рождения. Воины обязаны были служить с 14 до 17 лет. Для наблюдения за порядком кроме стотысячной армии была создана десятитысячная гвардия, несшая службу по охране ханской юрты 21.
В столь воинственном и разноплеменном обществе необходимо было поддерживать строгий порядок, для чего требовалась реальная сила. С этой целью Чингисхан создал из собственной охраны монгольский аппарат принуждения, который подчинялся только ему и был поставлен выше армейского командного состава: рядовой гвардеец считался по рангу выше тысячника, которыми были назначены только 95 нойонов22. В результате из сторонников новомонгольской партии была создана военная элита, которую нельзя назвать ни аристократией, ни олигархией, ни демократией, ибо это была орда "древнетюркского каганата"23, но разросшаяся на всю Великую степь и поглотившая племена. В отличие от западноевропейских монархий и восточных деспотий здесь власть не передавалась по знатности и наследству, а монгольского хана выбирали, который своим авторитетом являл гарантию закона и стабильности в монгольском обществе.
Примечания
1. Так называлась созданное Чингисханом в 1211 г. Великое монгольское государство.
2. Более полная форма "ясак", монгольское - дзасак, йосун. Означает "постановление", "закон". (См.: СУЛТАНОВ Т. И. Поднятые на белой кошме. Потомки Чингиз-хана. Алматы. 2001, с. 29).
3. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. О составе Великой Ясы Чингисхана. Брюссель. 1939, с. 6, 7; ГУМИЛЕВ Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М. 1992, с. 302.
4. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Звезды на степном небосклоне. Троицк. 1998, с. 42.
5. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. История России. Монголы и Русь. Пер. с англ. Е. П. Беренштейна, Б. Л. Губмана, О. В. Строгановой. Тверь. 1997, с. 38.
6. ХАРА-ДАВАН Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. В кн.: Арабески истории. Пустыня Тартари. Вып. 2. М. 1995, с. 89, 90.
7. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Ук. соч., с. 94, 95.
8. ГОЛУБИНСКИЙ Е. Щит или меч? - Родина. 1997. N 3 - 4, с. 79.
9. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Ук. соч., с. 95.
10. The Tarikh - 1 - Jahan - gusha of Alaud - Din Ata Malik - i Juwaini... Edited by Mirza Muhammad idn Abdul - Wahhab - I - Qazwini. P. 1 - 2. Leyden - London. 1912 - 1916, с 227.
11. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. История России..., с. 98.
12. РЯЗАНОВСКИЙ В. А. К вопросу о влиянии монгольской культуры и монгольского права на русскую культуру и право. - Вопросы истории. 1993. N7, с. 158.
13. РАШИД АД-ДИН. Сб. летописей. В 3-х т. М.; Л., 1946 - 1960. Т. 1. Кн. 2, с. 263, 264.
14. The Tarikh - I - Jahan - gusha of Alaud - Din Ata Malik - i Juwaini..., с 27.
15. ХАРА-ДАВАН Э. Ук. соч., с. 224.
16. МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Россия в XIII-XIV вв.: формирование традиций государственности. В сб. материалов 2-й Всерос. науч. конф. "Проблема Запад-Восток и исторические судьбы России". Челябинск. 1997, с. 65; МУХАМЕТОВ Ф. Ф. Звезды на степном небосклоне, с. 95.
17. КОЗИН С. А. Сокровенное сказание. М.; Л. 1941, с. 202 - 233; ГУМИЛЕВ Л. Н. В поисках вымышленного царства. СПб. 1994, с. 147.
18. КОЗИН С. А. Ук. соч., с. 224; ГУМИЛЕВ Л. Н. В поисках вымышленного царства, с. 147.
19. Прозвище, означающее пастухи-кочевники. (См.: ГУМИЛЕВ Л. Н. В поисках вымышленного царства, с. 55).
20. КАРАМЗИН Н. М. История государства Российского. В 4-х кн. М. 2000. Кн. 1, с. 455.
21. КОЗИН С. А. Ук. соч., с. 224.
22. Там же, с. 202, 228.
23. ГУМИЛЕВ Л. Н. Древние тюрки. М. 1967, с. 60; ВЛАДИМИРЦОВ Б. Я. Общественный строй монголов. Л. 1934, с. 102.
Рубрика: Статьи.